Когда ее пальцы сжали ручку управления, и планер, точно живой, «клюнул» чуть носом, освободившись от буксирного фала, а впереди, насколько хватало глаз, раскинулся необозримый простор, она почувствовала себя такой счастливой... С тех пор минуло пятнадцать лет. Марина познала и радость успехов, и горечь неудач. В ее активе был и мировой рекорд полета на дальность, и неоднократные победы на всесоюзных, а и на международных соревнованиях. Чего больше — радостей или огорчений — сказать трудно, но ясно одно, что никогда она уже теперь не изменит избранному пути. Всякое бывало у Марины за пятнадцать лет. Взять хотя бы прошлогодние всесоюзные соревнования в Орле. Предстояло пролететь по двухсоткилометровому треугольнику. После взлета планеристы держались некоторое время близко друг от друга. Да и куда приятнее лететь, незримо.ощущая локоть товарища, дружескую поддержку. Удесятеряются силы, когда в наушниках шлемофона услышишь знакомый и такой дорогой голос: «Держись, Маринка, уже немало пройдено!» Это голос Жени. Облака тянулись волнообразной грядой. Под ними и следовало искать восходящие потоки. Ничто, казалось, не предвещало крутой перемены погоды. Да и метеорологи дали утешительную сводку. Пока у Марины все шло нормально. По количеству набранных очков их фамилии с Женей стояли в числе первых. Марина сделала небольшой доворот, чтобы быть поближе к летящим планерам, и ощутила, как восходящий поток подхватил «Бланик» и стрелка вариометра тотчас же отметила прибавление вертикальной скорости. Ей казалось, что она несется на своем «Бланике» по быстрине невидимой прозрачной реки. Так бывало в детстве, когда отец с матерью брали ее с собой то на Истру, то на Учинское водохранилище... Пожалуй, Марине повезло, что она росла в семье спортсменов. Ее отец — известный лыжник — еще в 1911 году прославился на всю Россию своим переходом из Москвы в Петербург. Семья жила в Мамонтовке, неподалеку от Москвы, а училась Марина в Пушкине. Окна школы как раз глядели на знаменитую Акулову гору, которую описал Маяковский в своем «Необычайном приключении» Училась Марина хорошо. Увлекалась и литературой, и математикой —последней даже больше. А еще спортом. Летом — лодка, походы с матерью и отцом по Подмосковью, зимой — лыжи, слалом...
Слалом! Это когда летишь с горы и надо обязательно попасть в коридор с расставленными на небольшом удалении друг от друга бамбуковыми палками. Не дай бог, если заденешь хоть одну, снова полезай на гору и отрабатывай все сначала. Пожалуй, нет такого вида спорта, который больше всего помог школьнице выработать в себе силу, выносливость, смелость, точный глазомер. Слалом приучил ее к скорости. Когда кончила десятилетку, ей советовали поступить в институт физкультуры, однако она предпочла авиационный. Авиация — та же скорость, тот же порыв, но уже точный, математически выверенный, как говорит теперь Марина, — инженерный. Каждое утро Марина ездила на электричке. Народ здесь собирался веселый, общительный, .многие знали друг друга. Все чаще после остановки в Тарасовке появлялся в вагоне смуглолицый паренек, тоже студент Московского авиационного института. Учился он на третьем курсе. Марина вскоре узнала, что зовут его Евгений, что он заядлый планерист, успешно выступает на соревнованиях. Не знала только, что через несколько лет будет его женой, а еще раньше сама увлечется планеризмом. Конечно, ни Марина, ни Евгений тогда и не думали, что их сведут голубые дороги. Пока же девушка усердно посещала занятия в аэроклубе Московского авиационного института. Немало рекордсменов вышло из стен этого аэроклуба. Достаточно напомнить, что нынешняя чемпионка мира по высшему пилотажу Галина Корчуганова тоже там получила путевку в небо. Однако в то время, о котором мы ведем речь, такие, как Марина, меньше всего задумывались над тем, суждено ли им бить рекорды... Их просто увлекала учеба, тесное единение теории и практики, с наибольшей наглядностью проявлявшееся в аэроклубе. Правда, когда Евгений первый раз завоевал титул чемпиона страны, Марина отнюдь не безразлично отнеслась к этому известию. Все чаще и чаще, ее стали интересовать тонкости пилотирования планеров в различных условиях. После шестичасовых институтских лекций она спешила к планеристам. Преподаватель теории и техники полета много рассказывал о трудностях парящего полета, учил, как их преодолевать, приводил любопытные примеры из опыта ведущих советских планеристов. Марина не раз задавала себе вопрос — сколько же нужно умения, выдержки, чтобы сотни километров парить в небе. Оказывается, много! Это почувствовала Марина не только в тот день, когда инструктор Анатолий Таскаев выпускал ее в первый самостоятельный полет, ну и, конечно, не в то время, когда ее включили в сборную Москвы, а позже — на многочисленных соревнованиях. А сколько довелось узнать от инструкторов — Бориса Бардыкина (сейчас он летает в Арктике), Акакия Долидзе, от Евгения Африканова, будущего мужа! К тому времени, когда Марина начала овладевать по-настоящему полетами, Евгений уже получил звание мастера спорта. Они не раз летали вместе, и Евгений в воздухе давал практические уроки жене. Много времени ушло на овладение техникой и тактикой долета. Опытные спортсмены сравнивают долет с финишной прямой у бегунов. Там тоже нужен точный расчет, свой точный график. Кто пренебрегает долетом, нередко терпит поражение. Сколько у них было споров по этому поводу, а с Евгением даже домашних дискуссий. в самые напряженные моменты жизни вряд ли думаешь о том, что удалось узнать за годы, прожитые ранее. Опыт накапливается как бы подсознательно. И стоит столкнуться с неожиданностью или каким-либо другим осложнением, как услужливый опыт тут же придет тебе на выручку, поможет найти верное решение. ...Соревнования тем временем шли своим чередом. Чуть в стороне от Марины проносились легкокрылые «Бланики» и исчезали в голубом мареве. Где-то поблизости должен быть и Евгений. Она включила рацию на прием, но знакомого голоса не было слышно. Марина посмотрела на указатель скорости: стрелка достигла отметки, означавшей, что планер летит в режиме 110—120 километров. Если так пойдет дальше, то может и удастся удачно закончить маршрут. Припомнился полет на установление мирового рекорда дальности до цели. 14 июня под напутственные возгласы друзей, она поднялась на «Бланике» и взяла заданный курс. Временами, когда планер попадал в нисходящие потоки, казалось, что трудно будет восстановить утраченные в поединке со стихией десятки, а порой и сотни метров высоты. Тем не менее через 8 часов 30 минут она приземлилась в намеченном пункте, пролетев по прямой свыше 609 километров. Это было мировое достижение для одноместных планеров. И ничего, что в том же году польская планеристка Данковская превзошла ее рекорд еще на двадцать километров, главное состояло в другом: Марина приобрела опыт дальних полетов, требующих воли, собранности, умения владеть собой, когда только сознание, что ты в долгу перед страной, перед коллективом, движет всеми твоими поступками. Вот это сознание долга Марина, пожалуй, острее всего почувствовала после того, как, уже будучи взрослой, прочитала книжку о своем отце и его товарищах, совершивших лыжные переходы между двумя столицами. Особенно запечатлелся рассказ о первом переходе, зимой 1911 года... Она читала, а воображение само дорисовывало одну картину за другой. Из маленького домика Сокольнического лыжного кружка в 6 часов утра вышло четверо спортсменов. Кое-кто хотел отговорить их в. последний момент от «сумасшедшей затеи», приводя убедительные доводы, что, мол, никто еще в (России таких дальних переходов не совершал, да и снаряжение у них бедноватое...
Конечно, тут была доля правды. Снаряженные в дальний путь лыжники больше были похожи на странников, чем на спортсменов. Студенческие тужурки, никак не могли спасти от холода, а пиджаки с чужого плеча висели мешком. Неуклюжим медвежонком выглядел маленький Гостев в пиджаке, сшитом на великана, а у отца Марины, Ивана Захарова, не было даже рюкзака, пришлось упрятать вещи в наволочку. Немухин сделал скатку через плечо из материнского шерстяного платка, а у Елизарова раскачивалась за спиной охотничья сумка. В Черкизове их приняли за бродяг. Кто они? Простые ребята, студенты. К их услугам и аэроклуб, и спортивные залы, и художественные студии, — выбирай себе занятие по душе. Они выбрали планерный спорт. На Западе таким спортом может заниматься тот, кто имеет деньги. А они вот уже полтора десятка лет летают и не платят за это ни одной копейки. Работа и спорт не мешали Жене готовить кандидатскую диссертацию, впрочем, только ли ему! В их планерной секции — четыре кандидата наук. Такова наша действительность!..
...Часы бесстрастно отсчитывали время. Воспоминания вмиг отлетели куда-то в сторону, когда планер начал резко снижаться, высота падала катастрофически. Посмотрела вверх. Высоко над головой, у самого основания облака, несколько планеров кружились в спиральной карусели и по двое-трое уходили на маршрут. Марина по-человечески завидовала им. Здесь же, поблизости от земли, планер даже ни разу не шелохнуло, воздух совершенно спокоен. И все равно верила: ноток должен быть где-то рядом! Надо только поискать! Попробовала отвернуть чуть в сторону. Планер слегка тряхнуло, и стрелка вариометра подошла к нулю: потеря высоты приостановлена! Однако поток оказался очень слабым и узким. С ужасом подумала: надо ждать! Пожалуй, это «ждать» не совсем точно определяло ее положение: планер в воздухе не остановишь, на якорь не встанешь... Чтоб удержаться в узком потоке, пришлось «завалить» большой крен. Под крылом совсем близко мелькнула опушка леса, потом пронеслись речка, поле и опять показались сосны. «Бороться до последней возможности, сколько бы ни потребовалось для этого сил», — решила Марина. Только бы не упасть в рожь, как было два года назад под Сумами. Тогда, чтоб не подвести команду, она тоже держалась до последней возможности, а садиться пришлось за четыреста метров до финиша, у самого аэродрома. Обидно, однако, что поделать! Всякое бывает. И сейчас мысль о том, что товарищи, а вместе с ними и Женя, продолжают борьбу, придавала ей силы. Долго пришлось кружиться на одном месте, пока удалось «парить и уйти с «заколдованного места». Погода на маршруте вскоре испортилась совсем. Большие нисходящие потоки, ливневые дожди, ветер настолько измотали Марину, что она не представляла себе, удастся ли ей благополучно выбраться из такой передряги. С большим риском спортсменка пролетела еще несколько километров и совершила посадку. Из-за плохой погоды все участники были вынуждены прекратить полет, но эти состязания обогатили наш опыт. Неудача не поколебала у Марины решимости взять реванш на международных соревнованиях, которые должны были начаться в Орле со дня на день. Спортсмены вручили своим друзьям вымпелы, потом обменялись с ними памятными значками. Марина с интересом присматривалась к своим будущим конкуренткам, особенно к 17-кратной рекордсменке мира польской планеристке Пелагии Маевской. Высокая, стройная шатенка с волевым лицом была настроена по-боевому. Однако не Маевска оказалась фавориткой первого дня. Успех в скоростном полете до цели с возвращением на старт принесла нашей команде Регина Гармуте, голубоглазая спортсменка из Вильнюса. На втором месте оказалась Пелагия, на третьем — Марина. Во второй и третий дни соревнований Марина набрала хорошие очки, но все же была недовольна собой. Зато в четвертый день, на 100 километровом треугольнике, завоевала первое место. Удачными оказались и последующие полеты. Когда судьи подвели итоги, то выяснилось: победила Африканова. На аэродроме самодеятельного спортивного авиаклуба города Жуковского бурлит жизнь. Еще с прошлой осени в планерной секции начали учебу два десятка юношей и девушек. Теперь они закрепляют полученные знания на практике, в полетах. И у них есть хорошие наставники. Инженеру Николаю Емельянову, технику Рае Гришаевой, механику Леониду Исачкову, десятиклассникам Евгению Файзуллину и Игорю Легату есть кому подражать, у кого поучиться. Мастера спорта Марина и Евгений Африкановы с большим энтузиазмом передают свои знания и опыт тем, кто мечтает о небе, о новых рекордах. Эстафету мастеров подхватывает молодежь — страстная, неуемная, всегда готовая на труд и на подвиг.