С появлением баллистических ракет «бомбовозы», передав частично задачу ядерного сдерживания баллистическим ракетам и став ракетоносцами, играют все возрастающую роль в конфликтах с применением обычного оружия. Новые усовершенствованные высокоточные боеприпасы создают предпосылки для реализации в будущем доктрины Дуэ и при не ядерном оружии. Уже эта упрощенная схема эволюции послевоенных бомбардировщиков говорит о том, что их создание и применение представляют собой одну из интереснейших страниц истории авиации. Издательство «Хобби-книга», выпуская книгу о послевоенных бомбардировщиках второй в серии «Авиация мира», сохранило тот же стиль и характер изложения материала, что и в первом выпуске — по современным истребителям. Но в связи с уникальностью и малой известностью для российского читателя многих машин, включенных в данный выпуск, расширены их описание и, в наибольшей степени, история создания и применения. Бомбардировщики — особенно стратегические, это национальные программы, контролируемые, как правило, высшим руководством, и их история неотделима от большой политики. В книге предпринята попытка проследить эту связь, осветить исторический фон, на котором развивалась бомбардировочная авиация. Любой современный боевой самолет — это авиационный комплекс, насыщенный бортовым оборудованием и взаимодействующий с многочисленными наземными службами. Понятие авиационного комплекса распространилось среди всех типов боевых летательных машин в 70-е годы, но зародилось оно раньше — в 50-х годах при создании первых сверхзвуковых бомбардировщиков. Бомбардировщики и сейчас остаются сложнейшими в авиации системами. Для точной, быстрой и надежной доставки мощной боевой нагрузки на большую дальность и выживания в полете требуется скоростной многорежимный грузоподъемный носитель с экономичными двигателями и связанными воедино совершенным обзорноприцельным оборудованием, пилотажно-навигационным комплексом, системой управления вооружением и системой радиоэлектронной борьбы. Преодолеть технические проблемы и создать такую машину под силу лишь крупным коллективам разработчиков, обладающих высокой квалификацией, опытом и незаурядным мастерством, в сотрудничестве с мощными научно-исследовательскими центрами, располагающими уникальной экспериментальной базой и производственными предприятиями. Для этого требуются значительные средства и ресурсы. Неудивительно, что уже в первые послевоенные годы позволить себе стратегические бомбардировщики могли лишь три страны — СССР, США и Великобритания. В дальнейшем из этой «тройки» выбыла Великобритания, а в настоящее время складывается опасность того, что американцы останутся монополистами.
Развитие бомбардировочной авиации в послевоенные годы не было столь динамичным, как истребительной. На бомбардировщиках, как правило, применяли технические усовершенствования, уже отработанные на истребителях. Реактивный двигатель, стреловидное крыло, крыло изменяемой стреловидности, бустерные и электродистанционные системы управления, новые конструкционные материалы (титан, композиты), радиопоглощающие материалы — все это пришло от других военных самолетов. Основной заслугой конструкторов-бомбардировщиков было преодоление закона квадрата-куба и перенесение новшеств на тяжелые машины с обеспечением высокой весовой отдачи самолетов. Например, сложнейшими были задачи разработки стреловидного крыла большого удлинения и шасси для первых межконтинентальных самолетов (В-36, В-52, Ту-95, ЗМ), крыла изменяемой стреловидности для маловысотных машин. Специфичными для бомбардировщиков были высокоточные обзорно—прицельно-навигационные системы, совершенствование которых во многом обуславливало возможности самолетов.
Межконтинентальная дальность полета и мощная боевая нагрузка были достигнуты уже в начале 1950-х годов. В дальнейшем развитие бомбардировщиков определялось стремлением максимально повысить вероятность прорыва ПВО вероятного противника. Для этого вначале перешли от высотных дозвуковых машин (В-47, В-52, Ту-16, Ту-95, ЗМ) к высотным сверхзвуковым (В-58, Ту-22, «Мираж»ГУ), затем к маловысотным с возможностью сверхзвукового полета (F/FB-111, Ту-22М, Су-24, В-1, Ту-160) и, наконец, пришло время малозаметных дозвуковых машин (F-117, В-2). Развитие военных доктрин и концепций, ход конструкторской мысли подробно изложены в описании перечисленных бомбардировщиков. Во введении же мы позволим себе подробнее остановиться на событиях, предшествовавших второй мировой войне, что поможет читателям более полно представить себе место послевоенных бомбардировщиков в истории авиации.
В 1849 г. австрийские войска, осаждавшие Венецию, впервые использовали воздушные шары для бомбардировки города с воздуха. В ноябре 1911 г. в ходе итало-турецкой войны в Триполитании (ныне Ливия) лейтенант итальянской армии Гавотти сбросил с самолета Румплер «Таубе» четыре 4,5-фунтовые бомбы (переделанные испанские ручные гранаты) на турецкие войска, расположенные в Айнзаре. Это положило начало использованию авиации для нанесения бомбовых ударов.
Бомбардировщики, применявшиеся в первой мировой войне наряду с дирижаблями, не вызвали вначале коренного перелома в ведении военных действий. Они лишь усилили второе измерение боя — возможность действовать через линию соприкосновения воюющих сторон, которую принесло еще несколько веков назад артиллерийское оружие. Но уже в 1921 г. в своей книге «Господство в воздухе» упоминавшийся Дуэ изложил достаточно стройную и проработанную концепцию ведущей роли авиации в будущих войнах. Господство в воздухе Дуэ предполагал достичь не широким использованием истребительной авиации, как это признано в наши дни, а массированными ударами бомбардировщиков, которые должны были прежде всего нейтрализовать аэродромы противника, а затем парализовать работу его военно-промышленных центров и подавить волю населения к продолжению войны. Возможности истребительной авиации и наземной ПВО Дуэ оценивал крайне низко. Выдвинутые в книге Дуэ идеи не являлись всецело его собственным творением. Проблемы боевого применения авиации и ее влияние на ход и способы ведения войны обсуждались во всех странах задолго до того, как были созданы самолеты, пригодные к практическому использованию. Авиация имела своих горячих сторонников, чрезмерно преувеличивавших ее возможности, и противников, не веривших в ее военное значение. Неоднократно высказывалось мнение о том, что самолет явится могущественным средством и боевые действия наземных войск в условиях широкого применения авиации станут вообще невозможными. Например, в 1877 г. полковник П.Богуславский писал по поводу самолета А.Ф.Можайского: «Представьте только, какую панику, какой ужас способна навести на неприятеля одна такая летучка, вооруженная адскими снадобьями динамита и нитроглицерина, и какое губительное расстройство может она произвести на его сборных пунктах и сообщениях». За год до окончания первой мировой войны англичанин Х.Тренчард, впоследствии маршал авиации, писал в одном из докладов: «... размаху будущего самостоятельного использования ее (воздушной мощи — Авт.) в военных целях нет абсолютно никаких пределов. И, может быть, близок день, когда воздушные операции, наносящие урон противнику и ведущие к уничтожению промышленных центров и городов в широком масштабе, станут основным видом боевых действий, по отношению к которым более старые виды наземных и морских операций могут оказаться подчиненными и имеющими второстепенное значение». Помимо Англии, подобные идеи, развитые Дуэ, получили распространение в США, где первым их ярым пропагандистом стал генерал У.Митчелл, в октябре 1918 г. руководивший самой крупной бомбардировочной операцией первой мировой войны (во время действий на реке Маас и в районе Аргоннской возвышенности 353 самолета союзников в течение суток сбросили на противника 69 т бомб). Итальянский генерал был проницателен и предвидел необходимость бронирования боевых самолетов, использования цельнометаллических конструкций, нагнетателей и герметичных кабин. Но он, а затем и его сторонники, переоценил результативность стратегических воздушных ударов и вторая мировая война опровергла почти все его основные выводы. Несмотря на массированные бомбардировки германских городов англо-американской авиацией, военное производство в Германии росло почти до самого конца войны, а моральный дух германских войск не был сломлен. По мнению военных специалистов, даже атомная бомбардировка не стала решающим фактором японской капитуляции (хотя ее и ускорила, наряду со вступлением СССР в войну с Японией) — сопротивление японцев к тому времени было уже практически сломлено. Взгляды Дуэ могли бы подтвердиться в случае войны на уничтожение и массового применения ядерного или химического оружия, чего, к счастью, не произошло. Иногда утверждают, что в годы второй мировой войны один из военных объектов был взят — впервые в мире — с помощью только мощных воздушных бомбовых ударов. Речь идет об итальянском острове Пантеллерия, который был захвачен в июне 1943 г. в преддверии высадки союзников в Сицилии. Время, вызвав появление атомной бомбы, спасло Дуэ от забвения. Уход от третьей мировой войны и акцент на локальные неядерные конфликты возродили скептическое отношение к его доктрине. Лишь достижения последних лет в области высокоточного оружия вернули интерес к концепции победы в войне преимущественно благодаря воздушной мощи. Но эта концепция будет, вероятно, воплощена лишь в будущем. Война в зоне Персидского залива в 1991 г., которую иногда приводят в качестве примера осуществления идей Дуэ в наши дни, на самом деле служит примером обратного. Воздушная армада, состоявшая более чем из 2000 боевых летательных аппаратов многонациональных сил, в течение 38 из 43 дней конфликта наносила удары по целям в Ираке и Кувейте. В публикациях по свежим следам событий американцы приводили впечатляющие цифры о нанесенном Ираку ущербе. Но, как обычно бывает в таких случаях, их успехи оказались сильно преувеличенными, а Ирак смог достаточно быстро восстановить свой военно-промышленный потенциал. Из крупных стран доктрина Дуэ не прижилась в России и Японии. Для японской авиации, звездный час которой пришелся на довоенное время, это объясняется просто: США — основной противник Японии — находились за пределами досягаемости сухопутных бомбардировщиков того времени, поэтому основной упор был сделан на палубную авиацию. Россия же дает пример парадокса. С одной стороны, она является родиной первого в мире тяжелого бомбардировщика — знаменитого четырехдвигательного «Ильи Муромца», из нескольких самолетов этого типа в 1915 г. была сформирована первая в мире тяжелобомбардировочная эскадра. В межвоенный период и годы войны серийно строились первоклассные для своего времени тяжелый бомбардировщик ТБ-3, средние бомбардировщики СБ и Ил-4, выпускался малой серией тяжелый Пе-8. После второй мировой войны ОКБ А.Н.Туполева, В.М.Мясищева, С.В.Ильюшина, П.О.Сухого создали целую гамму средних и тяжелых бомбардировщиков, составивших гордость отечественного самолетостроения и впервые собранных в книге, которую читатель держит в руках. С другой стороны, доктрина Дуэ никогда формально не признавалась в нашей стране. Начиная с комбрига А.Н.Лапчинского, одна из первых работ которого под названием «Тактика авиации» была издана в 1926 г., российские военные теоретики выступали против отведения воздушному флоту самостоятельной, решающей роли в войне, полагали, что победа достигается объединенными усилиями всех родов войск. Поэтому основной задачей ВВС считалось обеспечение сухопутных войск во всех видах их боевой деятельности. Недаром Россия стала родоначальницей воздушно-десантных операций. Время показало, что взгляды российских специалистов ближе к действительности, если говорить о войне без применения оружия массового уничтожения. В то же время некоторые здравые и очевидные идеи, высказывавшиеся Дуэ (о массированном применении авиации, ударах по аэродромам и т.д.), распространились на практике и в России. Парадоксальное же полное неприятие доктрины итальянского генерала в теоретическом плане объясняется, вероятно, идеологическими причинами. Концепция Дуэ, наступательная по духу, считалась буржуазной теорией, несоответствующей миролюбивому характеру советской политики. Как говорил председатель Совета министров А.Н.Косыгин на переговорах с американским президентом Л.Джонсоном, «оборона моральна, нападение аморально!». Хотя очевидно, что нападение служит лучшей защитой и некоторые положения итальянского генерала вполне вписываются в любую чисто оборонительную доктрину, все, что могло дать повод к обвинению СССР в агрессивности, затушевывалось, а иногда и не развивалось в достаточной мере. По этой причине, например, в советской авиации недостаточно интенсивно внедрялись системы дозаправки самолетов топливом в полете, которые в США давно стали штатным оборудованием не только стратегических, но и фронтовых машин. А если говорить о военно-промышленном комплексе вообще, то занижались масштабы военных усилий страны, доводилась до абсурда секретность (до 1988 г. советские военные летательные аппараты не демонстрировались на мировых авиакосмических выставках, нельзя было упоминать о новых разработках и т.д.), а из-за отсутствия свободного обсуждения военных вопросов допускались немаловажные просчеты.
Оборонительная направленность советской военной доктрины проявлялась и в максимальной сдержанности Советского Союза в боевом применении бомбардировочной авиации в послевоенных конфликтах. Если американцы широко использовали свои бомбардировщики в Корее (Боинг В-29, Дуглас В-26, Норт Америкен В-45), Юго-Восточной Азии (Боинг В-52, Дженерал Дайнэмикс F-111), в Персидском заливе (В-52, F-111, Локхид F-117), то из советских ударных самолетов в Корее самыми массовыми были «бомбардировщик» По—2 (легкий учебно-тренировочный самолет довоенной разработки, переделанный для ночных, в основном, беспокоящих налетов) и штурмовик Ил-10, а во Вьетнаме СССР ограничился лишь несколькими боевыми вылетами Ил—28. Наиболее интенсивным было, наверное, применение Ту—16, Ту-22/22М и Су-24 в Афганистане, да и то это были эпизодические операции, несравнимые по масштабу с американскими. Подсчитано, например, что «коврами» бомб, сброшенных с американских самолетов, было покрыто 26% территории Южного Вьетнама. Специалисты—экологи полагают, что по масштабам разрушений и долговременным экологическим последствиям такое бомбометание фактически сравнимо с оружием массового поражения. Российские же бомбардировщики с наибольшим размахом, пожалуй, участвовали в боевых действиях в составе зарубежных ВВС: например, Египет и Ливия использовали поставленные им соответственно Ту-16 и Ту-22 для ударов в ходе войны с Израилем 1973 г. и во время операций в Чаде.
В отличие от Запада, иногда переоценивавшего авиацию, в практике построения российских ВВС не раз допускались крупные ошибки, связанные с недооценкой авиации. К началу Великой Отечественной войны не было развернуто массовое производство современных бомбардировщиков для замены устаревших ТБ-3. Не были правильно оценены начальные уроки второй мировой войны. На совещании высшего командного состава Красной Армии в 1940-1941 гг. разгорелась дискуссия по оценке ударов немецкой авиации по аэродромам противника. Молодой (не разменявший еще и третий десяток) генерал Г.П.Кравченко, один из первых в стране дважды Героев Советского Союза (в том числе за участие в боевых действиях на Халхин-Голе), утверждал: «Основным является воздушный бой. Я не верю тем данным, которые мы имеем в печати и которые говорят о большом количестве потерь самолетов на аэродромах (от ударов немецкой авиации - Авт.). Это, безусловно, неправильно». Его поддержали и другие. Нарком обороны К.Е.Ворошилов заявил, подытоживая обсуждение, что у нас «твердо установленных взглядов на использование... авиации и авиадесантов нет».
В годы войны все внимание в нашей стране уделялось фронтовой авиации и в первые послевоенные годы стратегические бомбардировщики приходилось создавать практически с нуля. Начало было положено, как известно, копированием американского В—29 и его производством, после оснащения отечественным оборудованием, под обозначением Ту—4. Но уже через несколько лет были созданы полностью оригинальные ЗМ и Ту-95, ставшие достойным ответом на американский В-52. В немалой мере успехи российских самолетостроителей были вызваны духом патриотического порыва, стремлением парировать угрозу со стороны США, открыто объявивших о планах широкого использования атомного оружия в потенциальных конфликтах. В передаче Л.Л.Кербера, Сталин в разговоре с А.Н.Туполевым так отозвался о стратегическом бомбардировщике Ту-95: «Эта ваша работа приобщила вас к самой высокой политике». Атмосфера холодной войны наложила отпечаток и на программы создания других видов вооружений. И.В.Курчатов, организатор работ по советской атомной бомбе, полушутливо говорил: «Я этого Эйзика (т.е. Д.Эйзенхауэра, президента США — Авт.) на обе лопатки положу». Ф.А.Кузьминский, директор НИИДАР (НИИ дальней радиосвязи) и главный конструктор созданной позднее РЛС загоризонтной радиолокации, любил повторять в духе Курчатова: «Мы наденем наручники на американский империализм».
Говорится об ошибках в построении российской послевоенной бомбардировочной авиации. Крупнейшая из них — недооценка роли стратегической авиации и прекращение работ по стратегическим бомбардировщикам в начале 1960-х годов. Впрочем, скептическое отношение к бомбардировщикам и самолетам вообще в это время было распространено и в других странах. Например, один из известных западных сторонников ракетного оружия писал в 1957 г.: «При современных темпах разработки управляемого реактивного оружия пилотируемые военные самолеты ожидает неминуемое вырождение. Вероятно, те самолеты, которые мы видим сейчас в небе, отойдут вскоре в область предания. Их заменят реактивные управляемые снаряды, простыми носителями которых эти самолеты, по сути дела, являются уже сейчас». Подобные прогнозы не оправдались и бомбардировщики по-прежнему занимают важнейшее место в вооруженных силах. В истории войны на море широкую известность получила «битва за Атлантику», в которой англо-американские силы в конечном итоге защитили вначале от германских надводных кораблей, а затем и подлодок «дорогу жизни» — трансатлантическое снабжение по морю Англии и своих сил в Европе. Наибольший вклад в победу над немецкими кораблями внесли морские силы союзников — авиация тогда не обладала достаточной дальностью полета и огневой мощью, хотя и добилась замечательных успехов. Гордостью англичан является воздушная операция в ноябре 1944г., когда группа бомбардировщиков «Ланкастер», каждый из которых нес бомбу «толлбой» калибром 5440 кг, потопила германский линкор «Тирпиц» в одном из фиордов Норвегии. Крупные корабли были и на счету авиации Германии и Японии. В декабре 1941г. японские сухопутные бомбардировщики Мицубиси G3M2 и G4M1 потопили английские линкоры «Рипалс» (Repulse) и «Принц Уэльский» (Prince of Wales) (Черчилль писал в воспоминаниях: «За всю войну я не получал более тяжелого удара»). В сентябре 1943 г. немецкими бомбардировщиками Дорнье-217К с помощью управляемых планирующих бомб потоплен итальянский линкор «Рома».
Применение авиации на море началось еще в годы первой мировой войны. Например, в августе 1918 г. английский бомбардировщик DH-4 потопил в Северном море германскую подводную лодку. Через три года, 21 июля 1921 г., произошел известный в истории авиации США случай, когда во время учений американские бомбардировщики потопили близ берегов Виргинии один из самых тяжелых германских линкоров «Остфрисланд» (Ostfriesland, водоизмещение 22 тыс.т), полученный в 1919 г. в счет репараций. Эта атака должна была разрешить спор авиаторов во главе с У.Митчеллом и моряков, которые утверждали, что ни один бомбардировщик не сможет потопить корабль класса линкора. Министр ВМС заявил, что во время атаки он будет спокойно стоять на мостике и уверен, что останется целым и невредимым. Однако, по одному из вариантов описания этого события, семи бомб калибра 450 кг, сброшенных с бомбардировщиков Мартин МВ-2, оказалось достаточно, чтобы линкор перевернулся и затонул. Это привело к тому, что до второй мировой войны в США наибольшее внимание уделялось применению бомбардировщиков против морских целей преобладавший в то время изоляционизм предполагал, что интересы США лежат только в пределах Западного полушария, для надежной защиты которого необходимо иметь мощные противокорабельные силы.
В России развитию морской авиации также уделялось большое внимание. Уже во время авиационных недель, проходивших в Петербурге и Москве в мае-июне 1911 г., проводились состязания на меткость метания спортивных снарядов в нарисованный на поле аэродрома корабль. В ноябре 1914 г. российские морские летчики на гидросамолетах нанесли первый бомбовый удар по кораблям, совершив вылет против немецких крейсеров «Бреслау» и «Гебен» в Черном море. Правда, серьезного ущерба корабли, по-видимому, не понесли. В мае 1928 г., на заседании РВС СССР, начальник штаба РККА М.Н.Тухачевский говорил о том, что «бомбовозная авиация... представляет колоссальную опасность для современных флотов». Накануне Великой Отечественной войны из 2900 самолетов, находившихся на вооружении ВВС ВМФ, около четверти составляли бомбардировщики и торпедоносцы. Именно морским авиаторам в ночь на 8 августа 1941 г. была доверена честь знаменитой первой бомбардировки Берлина советской авиацией. Налет совершили 15 самолетов ДБ-ЗТ из состава 1-го минно—торпедного полка под командованием полковника Е.Н. Преображенского (впоследствии командующий авиацией ВМФ). Всего на счету морских летчиков за годы войны 1015 потопленных кораблей и судов.
После второй мировой задачи поражения морских целей на американские сухопутные бомбардировщики практически не возлагались. Лишь в последние годы несколько стратегических В-52 модифицированы для противокорабельных операций, причем вооружены они всего одним типом противокорабельной ракеты средней дальности. Объясняется это широким распространением в США авианосцев. Палубная авиация, действуя совместно с приданными авианосным группам кораблями, является не только сильнейшим противокорабельным оружием, но и представляет весомую угрозу для противника в целом.
Отсутствие у России полноценных авианосцев и необходимость борьбы с американскими авианосцами обусловила основное отличие российской послевоенной дальнебомбардировочной авиации — значительная ее часть (до 40% парка) принадлежит ВМФ и предназначена для действий прежде всего по крупным морским целям с использованием широкого спектра управляемых ракет, в том числе большой дальности. Создание Советским Союзом мощной морской авиации явилось также одним из следствий «битвы за Атлантику»: в случае достаточно длительной войны в Европе все западноевропейские страны в еще большей степени, чем ранее, попадают в зависимость от американского снабжения, прежде всего морским транспортом.
Привлекает особое внимание к Ту-160, который в ближайшие годы может стать основным стратегическим бомбардировщиком России. Американская стратегическая авиация на протяжении многих лет несла постоянное боевое дежурство на аэродромах в состоянии готовности к взлету с ядерным оружием на борту. В 1960-х годах в течение нескольких лет с использованием около 10 В-52, также с атомными бомбами, было организовано круглосуточное дежурство в воздухе. Основной маршрут полета бомбардировщиков, базировавшихся на территории США, пролегал через Арктику. Однако использовались и зарубежные передовые базы («трамплины агрессии», как их называли у нас) в Англии, Северной Африке, Испании и Японии — особенно широко в 1950-х — 1960-х годах, когда на вооружении стояли самолеты Боинг В-47 и Конвэр В-58, не обладавшие достаточно большой дальностью полета. На английских базах до начала 1990-х годов были развернуты Дженерал Дайнэмикс F-111, которые в настоящее время заменены на истребители-бомбардировщики Макдоннелл-Дуглас F-15E.
Дальняя авиация Союза также несла боевое дежурство. Во времена наиболее острого противостояния, в ответ на развертывание в Европе крылатых ракет наземного базирования, она начала дежурить и у берегов США. Но на борту наших самолетов при дежурстве не было ядерного оружия.
Россия и США знали времена сотрудничества. До второй мировой войны многие советские специалисты посетили США, было налажено производство по лицензии ряда самолетов, например, Ли-2 (Дуглас DC-3) и «Каталина». В годы второй мировой войны США оказали большую помощь Советскому Союзу, поставляя истребители и бомбардировщики по лендлизу. СССР содействовал американцам в организации челночных рейсов бомбардировщиков, осуществлявших налеты на Германию. По иронии судьбы, попытка представить дело так, что Советский Союз отказался сотрудничать в организации челночных рейсов, послужила одной из исходных причин недоверия, возникшего между СССР и США в послевоенное время. По крайней мере, по утверждению бывшего американского президента Р.Рейгана, все началось с того, что СССР до конца войны не разрешил американским самолетам, совершавшим бомбовые налеты на Германию, садиться на территории СССР, из-за чего гибли многие американские летчики. Это не соответствует действительности — авторы хорошо знакомы с одним из советских авиационных специалистов, которые в годы войны организовали эксплуатацию американских бомбардировщиков Боинг B-17G, истребителей сопровождения Норт Америкен Р-51 «Мустанг» и Локхид Р-38 «Лайтнинг» на аэродромах в Полтаве, Миргороде и Пирятине. В период с 2 июня по 19 сентября 1944 г. в челночных операциях участвовали 1030 американских боевых самолетов, совершивших 2207 боевых вылетов и сбросивших 1995 т бомб.
Сейчас активное противостояние закончилось. В июле 1988 г. советские военные руководители во главе с маршалом С.Ф.Ахромеевым посетили американскую авиабазу Элсуорт и осмотрели бомбардировщики В-1 и В-52. В августе этого же года министр обороны США Ф.Карлуччи стал первым из западных специалистов, кто смог взглянуть на Ту-160 на авиабазе Кубинка. Он провел почти 15 мин на борту самолета. Американцы прекратили постоянное боевое дежурство своих дальних бомбардировщиков в сентябре 1991 г. Предполагается, что в дальнейшем стратегические бомбардировщики будут использоваться, в основном, в локальных конфликтах для не ядерных ударов по особоважным целям, а также по массовым скоплениям сил противника, оснащенных обычным вооружением. Большая дальность полета делает их особо ценными для сил быстрого реагирования. Важная роль отводится американским бомбардировщикам в новой концепции «победа-сдерживание-победа», предусматривающей возможность победы США в одновременно ведущихся двух локальных войнах.
Поменялись акценты и в задачах дальней авиации России. Теперь упор также делается на участие в силах быстрого реагирования, а кроме того, на традиционную миссию — воздушную разведку в открытом океане, в частности, контроль передвижения крупных авианосных группировок. В то же время с распадом СССР российская стратегическая авиация утеряла ясную доктрину в связи с тем, что во внешней политике России и национальных российских интересах отсутствует четкое обоснование для применения таких бомбардировщиков. Распространилось мнение, что у нас нет потенциального противника, а с США и НАТО установились доброжелательные, партнерские отношения. Но как справедливо замечает генерал—полковник Ю.В. Вотинцев, бывший командующий войсками ПРО и ПКО войск ПВО страны, «надежные партнерские отношения могут быть только с равными по силе. Со слабым говорят языком диктата, навязывают свою волю». Для России наступило время выбора, как говорили древние, «или быть сильным, или дружить с сильными».