Подводный фронт

Конец 1950 —начало 1960 годов ознаменовался для советского ВМФ вступлением в строй серийных атомных подводных лодок первого поколения. Все они были весьма далеки от совершенства (особенно много хлопот морякам доставляли атомные реакторы), но имели грандиозные перспективы в будущем. Требовалось только правильно определить основные направления развития их конструкции и вооружения, чтобы окончательно не отстать от вероятного противника. А такое отставание было видно невооруженным глазом, особенно в области строительства атомных подводных ракетоносцев стратегического назначения. Советское руководство потом официально признало этот печальный факт, подписав в 1979 году «Согласованное заявление» к Договору об ограничении стратегических наступательных вооружений (ОСВ-2). Там сказано: «Современными баллистическими ракетами подводных лодок считаются: для Союза Советских Социалистических Республик — ракеты того типа, которые установлены на атомных подводных лодках, введенных в боевой состав после 1965 года; для Соединенных Штатов Америки — ракеты, установленные на всех атомных подводных лодках». Даже американцы сделали широкий жест и согласились вывести за рамки соглашения об ограничении стратегических вооружений первые советские подводные ракетоносцы, хорошо понимая, что никакой угрозы США из-за своей безнадежной отсталости они не представляют. Требовался качественный и количественный рывок в подводном кораблестроении, который позволил бы не только догнать, но и по возможности перегнать противника. От судостроительной промышленности требовали создать подводный атомный ракетоносец, не уступающий по своим качествам американским типа «Джордж Вашингтон» или «Лафайетт». Средств на это не жалели. Конструкторы, имевшие к тому времени опыт проектирования и строительства атомных ракетных подводных лодок проекта 658 (тип «Кит»), представляли всю сложность поставленной перед ними задачи. Их первенец не имел никаких резервов для модернизации, поэтому новый корабль пришлось разрабатывать, по сути дела, с нуля. Использовавшиеся на первых дизельных и атомных ракетных лодках баллистические ракеты тоже устарели. Нужна была совершенно новая, сравнимая по основным характеристикам с американским «Поларисом», ракета с подводным стартом. Поэтому в апреле 1962 года (напомню — американские лодки с ракетами «Поларис» уже два года несли боевое дежурство в глубинах Мирового океана, держа на прицеле советские города) Совет Министров СССР специальным постановлением поручил создания новой баллистической ракеты для подводных лодок конструкторскому бюро В.П. Макеева (1924—1985), уже имевшему некоторый опыт работ в данном направлении. Параллельно с разработкой ракеты шло проектирование носителя — атомного ракетного подводного крейсера стратегического назначения (РПКСН) проекта 667 (тип «Навага»). Первоначально его планировали вооружить ракетами Р-21, но, учитывая их низкие характеристики и скорое появление новой ракеты Р-27 в 1962 году проект переработали, после чего он получил новое обозначение — 667А. В очертаниях новой подводного корабля явно просматривались контуры американского «Джорджа Вашингтона», ставшего образцом для создания (или копирования?) советского ракетоносца. Это было видно, что говорится, невооруженным глазом. Не случайно поэтому на Западе субмаринам проекта 667А вскоре присвоили условное наименование «Yankee», а отечественные флотские остряки окрестили их «Ваней Вашингтоном». Книга «История отечественного судостроения» по этому поводу скромно отмечает: «Классическая схема подводного ракетоносца и боекомплект ракет, впервые реализованные в американском флоте, были повторены советскими, английскими, а позднее и французскими судостроителями».Пусковые установки ракет Р-27, как и на «Вашингтоне», располагались в вертикальных шахтах, расположенных в два ряда по восемь в двух отсеках позади ограждения рубки. Стрельба ракетами могла вестись залпом: первый пуск ракеты Р-27 с борта РПКСН К-137 был произведен 6 сентября 1967 года, а через шесть дней он же произвел первый двухракетный залп. 11 декабря 1969 года с К-32 был осуществлен первый в мире залп восемью ракетами Р-27. Полное водоизмещение подводных ракетоносцев проекта 667А составило 9300 тонн, при длине 130 метров и ширина более 11 метров. Два атомных реактора позволяли им развивать под водой скорость до 26 узлов (48 км/час). Лодка погружалась на глубину до 500 метров. Экипаж — 120 человек — имел запас продуктов, пресной воды и воздуха на 70 суток! Помимо 16 ракет Р-27, «Наваги» имели для самообороны 6 торпедных аппаратов и 20 торпед. Строительство атомных подводных ракетоносцев проекта 667А велось в Северодвинске и в Комсомольске-на-Амуре с 1964 по 1972 годы. Первая лодка этого типа К-137, вскоре получившая наименование «Ленинец», вступила в строй 5 ноября 1967 года. Судостроители постарались и уложились в назначенный срок—к 50-летию Октябрьской Революции партия и правительство получили долгожданный подарок, который не стыдно было показать и заносчивым американцам. Атомные ракетоносцы проекта 667А стали самой многочисленной серий советских атомных субмарин. В течение шести лет в строй вступили 34 ракетоносца. 22 из них вошли в состав 19-йи31-й дивизий подводных лодок Северного флота, остальные несли службу на Тихом океане. С отставанием на семь лет от вероятного противника, советский флот наконец получил ракетную подводную лодку, по своим характеристикам сопоставимую с американскими аналогами, хотя та же «История отечественного судостроения» констатировала: «По отдельным характеристикам ракет (точность, дальность и др.) и их носителей (шумность, коэффициент оперативного напряжения и др.) отечественная система еще уступала американской». И это при том, что она вступила в строй на семь лет позже! Постоянное требование «план—любой ценой!» приводило к тому, что больше половины подводных лодок проекта 667А вступило в строй в последние дни декабря: 31 декабря 1971 года две лодки (К-214 и К-219), 31 декабря 1972 года — К-228 и так далее. Каждый, кто знаком с особенностями социалистической экономики, знает, что в конце месяца, квартала и особенно года ничего качественного на советских заводах не делали. Опытные покупатели в магазинах первым делом смотрели на дату выпуска, но военные моряки были лишены права выбора и кровью оплачивали грехи судостроителей. Не удивительно, поэтому, что на К—219 в 1979 году произошла авария из-за утечки ракетного топлива, а еще через семь лет в результате очередной утечки и последовавшего взрыва в ракетной шахте она затонула у Бермудских островов. Еще хуже дело обстояло с системой базирования ракетоносцев. Командир подводной лодки проекта 667А, капитан 1 ранга Э. Ковалев поведал историю, достойную театра абсурда. Невозможно представить себе командира американского подводного ракетоносца «Джордж Вашингтон», на личном «Харлее» везущего торпеды для своей лодки! Но в Стране Советов подобное зрелище не вызывало особого удивления. Но высшее руководство СССР не обращало внимания на подобные «мелочи». Главным для него было то, что разрыв в количестве ракетных подводных лодок и ракет на них между США и СССР сокращался на глазах:
1966-й год — соотношение по лодкам — 41:0, по ракетам — 656:0;
1967-й год — соотношение по лодкам — 41; 2, по ракетам 656:32;
1970-й год — соотношение по лодкам — 41:20; по ракетам 656: 316;
1975-й год — соотношение по лодкам — 41:55, по ракетам 656:725.
Параллельно с проектированием и строительством ракетных подводных крейсеров проекта 667А, в Советском Союзе в глубокой тайне прорабатывались планы размещения баллистических ракет на надводных гражданских кораблях, чтобы как можно быстрее ликвидировать отставание от США в этом компоненте стратегических вооружений. Советская пропаганда в 60-е годы неустанно разоблачала натовских милитаристов, задумавших установить ракеты «Поларис» на торговых судах (для повышения скрытности — поди, угадай, на каком зерно везут; а на каком готовят к запуску «Поларисы»), окрестив такие замаскированные корабли-ракетоносцы «пиратскими кораблями»;
И только небольшой круг посвященных лиц в СССР знал, что подобные планы готовятся к осуществлению и у нас. Предварительные расчеты показали, что наилучшими районами боевого применения надводных ракетоносцев, замаскированных под гражданские суда, являются Баренцево, Белое и Охотское моря. При старте ракет из этих районов в зону поражения попадало 90% территории США. Поэтому в качестве платформ для размещения баллистических ракет выбрали наиболее распространенные здесь транспортные суда ледового плавания типа «Амгуэма» проекта 550. Проект 909, получивший наименование «Скорпион», предусматривал размещение в их трюмах восьми ракетных шахт, закрытых легкими палубными крышками с покрытием, имитирующим деревянный настил. Корабль проекта 909 должен был иметь водоизмещение более 11000 тонн, скорость хода 15 узлов, автономность 180 суток. Строительство замаскированных ракетоносцев планировалось в Комсомольске-на- Амуре, с вводом первого в строй в 1968 году. Однако этим планам не суждено было осуществиться. Во-первых, в 1965 году США официально отказались от планов размещения ракет на гражданских судах; во-вторых, подводные ракетоносцы проекта 6б7Ауже строились массовой серией, и обладали большей скрытностью действий. Выбор окончательно был сделан в пользу подводных носителей стратегических ракет.

Нам много не мало...

Середина 1970-х годов стала временем триумфа советских судостроителей и военных моряков. Ценой невероятных усилий, затрат огромных материальных и людских ресурсов Советский Союз превзошел, наконец, Соединенные Штаты по количеству атомных ракетных подводных лодок и баллистических ракет морского базирования. Именно это количественное превосходство (на 14 лодок и 69 ракет) в СССР официально называли паритетом, т.е. равенством! Что касается качественных показателей, то здесь дела обстояли гораздо хуже. Судостроительные заводы день и ночь штамповали (другого слова не подберешь) все новые и новые подводные ракетоносцы, пополнявшие ряды Северного и Тихоокеанского флотов. Однако для этих лодок не создали ни соответствующую инфраструктуру, ни развитую систему базирования. Отсутствовали и необходимые судоремонтные мощности. Большие трудности вызывала комплектация экипажей. У флота просто не было необходимого количества специалистов. К тому же, на лодки шли служить матросы, призванные на срочную службу, уровень подготовки которых не выдерживал никакой критики. Только успеют довести его до нужной кондиции, как он уже собирается домой — отслужил! Обычным явлением стало присутствие на лодках, уходивших в океан на боевую службу, многочисленных представителей штабов, призванных контролировать действия командиров и команд. Матросы, служившие на ракетных подводных крейсерах, между выходами в море для несения боевой службы обитали в казармах, выполняя множество хозяйственных работ, несли многочисленные наряды, не имея времени и сил на специальную подготовку. Офицеры проживали со своими семьями в малоприспособленных к северным условиям домах, выглядевших так, будто американцы уже нанесли по ним ядерный удар. Все эти проблемы можно было быстро решить, отказавшись от постройки всего лишь одного подводного ракетоносца! Денег, затраченных на его строительство, хватило бы на улучшение жилищных условий офицерского состава целого флота. Думается, в результате подобного мероприятия боеспособность только выросла. Но жилым домам для своих же офицеров советские «партайгеноссе» предпочитали корабли, которые, кстати, тоже не имели подходящих условий базирования. И лодки, и люди оказались в одинаково беспросветных условиях, вследствие чего выходили «в тираж» гораздо раньше положенных сроков. Все это, в сочетании с низким качеством постройки самих подводных кораблей, приводило к тому, что большую часть времени они проводили в базах, лишь изредка выходя в море. Американские коэффициенты оперативной напряженности для ракетных подводных лодок советским морякам казались фантастикой — им такое только снилось. Поэтому, обладая солидным количественным превосходством над американским флотом, советский ВМФ постоянно имел в море на боевой службе меньше подводных лодок, чем вероятный противник. Остальные ремонтировались, а их экипажи, вместо того, чтобы готовиться к несению боевой службы (или просто отдыхать после очередного тяжелого похода — в санатории, как это делали немцы даже в годы войны!) занимались бесконечными хозяйственными работами. Подводные ракетоносцы использовали даже как транспортные средства — в ракетных шахтах доставляли доски и другие стройматериалы, перевозили мотоциклы и автомобили. В советском флоте сложилась парадоксальная ситуация — количество подводных атомных ракетоносцев в строю каждый год возрастало, а на боевое дежурство их выходило все меньше, поскольку все большее число лодок требовало ремонта, тогда как мощностей для него катастрофически не хватало. Экстенсивный путь развития советского флота планомерно загонял его в тупик. После поступления на флот ракетных лодок типа «Навага» (пр. 667А), а также ускоренного развертывания огромной группировки межконтинентальных ракет наземного базирования, Советский Союз, наконец, достиг военно-стратегического паритета с Соединенными Штатами (и даже превзошел количественно), уступая только по числу стратегических бомбардировщиков (но их у нас считали оружием второго сорта и не собирались увеличивать этот авиапарк). Осознание данной истины, вкупе с желанием ввести процесс гонки вооружений хоть в какие-то рамки привело к тому, что в Москве Брежнев и Никсон сделали первый шаг навстречу друг другу. Многие советские маршалы и адмиралы были против соглашения с «янки». Они предпочитали дальнейшее безудержное развертывание ракет и ракетных подводных лодок, но советская военная промышленность (а у нас вся промышленность была военной) работала на пределе своих возможностей, поэтому ей требовалась передышка. К тому же, следовало ликвидировать перекос в сторону ударных ракетных подводных лодок, поскольку кроме них флоту нуждался в средствах борьбы с американскими подводными ракетоносцами и авианосцами, а наиболее эффективным средством того и другого тоже являлись атомные подводные лодки, особенно вооруженные крылатыми ракетами. Договор ОСВ-2, подписанный Брежневым и Никсоном, определил: «Советский Союз может иметь не более 950 пусковых установок баллистических ракет на подводных лодках (БР ПЛ) и не более 62 современных подводных лодок с баллистическими ракетами. США могут иметь не более 710 пусковых установок баллистических ракет на подводных лодках и не более 44 современных подводных лодок с баллистическими ракетами. Ввод в боевой состав дополнительных пусковых установок баллистических ракет на подводных лодках до указанных выше уровней в СССР сверх 740 пусковых установок баллистических ракет на атомных подводных лодках И в США — сверх 656 пусковых установок баллистических ракет на атомных подводных лодках, находящихся в боевом составе и в стадии строительства, может осуществляться в качестве замены равного числа пусковых установок баллистических ракет старых типов, развернутых до 1964 года, или пусковых установок баллистических ракет старых подводных лодок. Размещение современных БР ПЛ на любой подводной лодке, независимо от ее типа, будет засчитываться в общий уровень БР ПЛ, разрешенный для СССР и США». Подписав этот договор, СССР впервые в своей истории согласился на ограничение основы вооруженных сил — стратегических ракет наземного и морского базирования — согласился на ограничение, но не отказался от их развития и совершенствования. Как гласит старая народная мудрость, «нам много — не мало»! Стоило американцам обзавестись ракетами с разделяющимися головными частями, как подобные новшества появились и у нас. Уже в 1972 году с борта подводной лодки стартовала ракета Р-27У, оснащенная головной частью с тремя ядерными боеголовками (еще без индивидуального наведения). После завершения программы испытаний, ракетный комплекс Д-5У с ракетой Р-27У был принят на вооружение подводных лодок проекта 667АУ (тип «Налим»). Всего с 1972 по 1983 годы ими вооружили 9 РПК СН. Не давало покоя советским адмиралам и то обстоятельство, что все отечественные ракеты были на жидком топливе, а у американцев — все твердотопливные. Еще со сталинских времен, усердно борясь с космополитами (то бишь, с евреями), наши вожди пристально смотрели на Запад, стараясь не пропустить каких-нибудь технических новинок, появившихся у проклятых империалистов. Западным специалистам доверяли больше, чем своим (так, отдавая приказ о копировании американского бомбардировщика В-29, Сталин сказал: «не надо лучше, сделайте как у них»). По их примеру определяли пути своего научно-технического прогресса, старались украсть и скопировать заграничные «штучки». Вот и приверженность американских моряков к твердотопливным ракетам вызывала чувство ревности у отечественных адмиралов — «янки» не дураки, значит, такие ракеты лучше и эффективнее жидкостных — и желание иметь нечто подобное. Поэтому от химиков и ракетчиков настойчиво требовали создать баллистическую ракету на твердом топливе для подводных ракетоносцев. Конструкторское бюро Макееева опыта работ над такими ракетами не имело, к тому же было занято модернизацией состоящих на вооружении Р-27 и разработкой перспективных ракет на жидком топливе. Поэтому заказ в 1971 году получило КБ под руководством П. Тюрина. Конструкторы сразу оказались в сложном положении — размеры будущей ракеты Р-31 должны были обеспечить ее размещение в ракетных шахтах, рассчитанных на Р-27. Заданную дальность стрельбы удалось сохранить за счет значительного увеличения веса, длины и диаметра ракеты. Зазор между ракетой и шахтой свели до минимума, что потребовало перехода к так называемому «сухому старту». Если прежде на лодках проекта 667А перед стартом ракеты шахта заполнялась водой посредством насосов, шум которых демаскировал лодку, то теперь, с помощью порохового аккумулятора давления, ракета выталкивалась из шахты, прорывая специальную мембрану, не допускавшую воду. Старт ракеты мог производиться с глубины до 50 метров и волнении моря до 8 баллов. Запуск маршевого двигателя происходил уже в воздухе. Ракета Р-31 имела много имен: на флоте ее именовали ЗМ17, во время переговоров с американцами придумали псевдоним — РСМ-45. Подобные клички, взятые с потолка, имели и другие ракеты, о которых шла речь в международных до говорах. Так, уже упоминавшаяся Р-27 скрывалась под индексом РСМ-25 — секретность прежде всего! Дальность ер полета составляла 3900 км. Из-за увеличившейся массы ракетного комплекса Д- 11с твердотопливной ракетой Р-31 пришлось пойти на сокращение боекомплекта ракетной подводной лодки К-140, выбранной для модернизации по проекту 667AM, e 16 до 12 ракет. Первый пуск ракеты Р-31 с нее состоялся 26 декабря 1976 года (по другим данным — 21-го, что представляется более вероятным — торопились сделать подарок к 70-летйю дорогого Леонида Ильича Брежнева, отмечавшемуся в этот день), а весь комплекс корабельных испытаний завершили в 1979 году. К тому времени ракета Р-31 морально устарела, и не отвечала требованиям флота, напрасно были потрачены время и деньги. От планов перевооружения подводных лодок проекта 667А твердотопливными ракетами Р-31 отказались, поскольку речь шла уже о выводе их из боевого состава по условиям договора об ограничении стратегических вооружений (в 1979 года на консервацию с вырезанием ракетного отсека отправились первые две лодки этого типа). Подводный ракетоносец К-140 так и остался единственным кораблем советского флота, вооруженным ракетным комплексом Д-11. Он служил в составе Северного флота до 1990 года. Комплекс оказался не совсем удачным (может и к лучшему, что отказались от его развертывания): из шести пусков с борта К-140 в 1977 году только один признали успешным. Пока команда К-140 боролась со своими ракетами, жизнь не стояла на месте. Еще сходили на воду последние ракетоносцы проекта 667А, а на стапелях уже закладывались новые — проекта 667Б (тип «Мурена»). Они стали ответом СССР на появление у американских подводников ракет «Посейдон». Но главной причиной их создания было давнее желание командования флота получить в свое распоряжение ракетный комплекс межконтинентальной дальности (до 7800 км), что позволило бы советским ракетоносцам значительно увеличить площадь районов несения боевой службы, и, соответственно, уменьшить вероятность обнаружения и уничтожения противолодочными силами противника, Основными носителями межконтинентальной ракеты морского базирования Р-29 должны были стать, атомные лодки проекта 667Б («Мурена»), строительство которых началось в 1971 году и велееь очень высокими темпами — головной ракетоносец К-279 вступил в строй 22 декабря 1972 года. Месяцем раньше —18 ноября 1972 года—в период испытаний с его борта впервые стартовала баллистическая ракета Р-29. За первой лодкой последовали еще 17. Увеличение массы и габаритов ракет привело к сокращению боекомплекта ракетных подводных крейсеров типа «Мурена» на четверть: с 16 (на лодках типа «Навага», послуживших основой для новой серии) до 12, росту водоизмещения на 1200 тонн и снижению скорости на 2 узла. Но это были мелочи, на которые не стоило обращать внимания, поскольку проектировщики обещали повышение боевой эффективности в два с половиной раза! К тому же, усовершенствованное стартовое оборудование позволяло выпустить весь боекомплект одним залпом. Игра стоила свеч! Однако 18-и вступивших в строй ракетных подводных крейсеров проекта 667Б кремлевским вождям и флотскому командованию показалась мало, да и дальность стрельбы вместе с боекомплектом хотелось увеличить. Поэтому в Северодвинске в апреле 1973 года заложили лодку К-182 нового проекта 667БД (тип «Мурена-М»), ставшую дальнейшим развитием проекта. Для ее ракетных шахт, число которых увеличилось до 16 (для этого удлинили корпус на 16 метров), предназначалась усовершенствованная ракета Р-29Д с увеличенной до 9000 км дальностью стрельбы. С постройкой подводных лодок проекта 667БД был преодолен своеобразный психологический барьер. Впервые в истории мирового судостроения водоизмещение подводного корабля превысило 10000 тонн, но построили их всего четыре (они вступили в строй в 1975 году). Первая (К-182) вошла в строй в сентябре 1975 года, а через два года получила длинное, трудно произносимое наименование — «Шестидесятилетие Великого Октября», с которым маялась до конца 1991 года. Оснашенные ракетным комплексом Д-9 с межконтинентальными ракетами Р-29У, ракетные подводные крейсеры типа «Мурена-М» могли производить их пуск из районов, контролируемых силами советского флота, в крайнем случае, даже с собственных баз в надводном положении, оставаясь недосягаемыми для противолодочных сил противника. Небольшое количество лодок проекта 667БД (всего четыре) объясняется тем, что на подходе были уже новые ракетные подводные крейсеры проекта 667БДР (тип «Кальмар»), вооруженные первыми советскими ракетами с разделяющимися головными частями индивидуального наведения — РСМ-50 (такой псевдоним получили модернизированные ракеты семейства Р-29: Р-29Р, Р-29РЛ, Р-29К). Последние две несли, соответственно, трехблочные и семиблочные боевые части. Оснащение подводных ракетоносцев усовершенствованными ракетами с разделяющими головными частями индивидуального наведения позволило значительно увеличить количество поражаемых объектов противника, причем впервые малоразмерных, но привело к снижению дальности стрельбы до 6500 км. За все приходится платить. Командование ВМФ посчитало плату приемлемой, и в 1976—1982 годах в строй вступили 14 РПК СН проекта 667БДР (головной — К-441), несущих 16 баллистических ракет. 16 ноября 1976 года с подводной лодки К-424 стартовала первая РСМ-50. Всего в ходе испытаний было запущено 22 ракеты, а по их итогам 25 августа 1977 года ракетный комплекс с ракетами РСМ-50 официально приняли на вооружение. Но и этих ракетоносцев адмиралам было мало. Они требовали от конструкторов новых подводных лодок и ракет, предпочитая строительство новых ракетных подводных крейсеров модернизации старых. Для каждой новой ракеты строилась новая подводная лодка—аппетит военно-промышленного комплекса не знал предела. Это «нищие» американцы старательно модернизировали свои подводные ракетоносцы, заменяя ракеты «Поларис» сначала «Посейдонами», а затем «Трайдент-1». Закончив в 1967 году строительство подводных лодок ракетно-ядерной системы морского базирования «Поларис», к строительству новых ракетоносцев они приступили только в 1974 году, когда была заложена первая подводная лодка типа «Огайо», вооруженная 24 новыми ракетами «Трайдент-1». В строй она вступила в октябре 1981 года (то есть, в течение 14 лет американский флот не получал новых ракетных подводных лодок!), а ее боевые возможности, по оценке американских специалистов, соответствовали десяти лодок, вооруженных ракетами «Поларис». До этого момента американцы предпочитали менять не лодки, а их ракеты, что было гораздо дешевле и эффективнее. Боевые возможности старых ракетоносцев постоянно возрастали, позволяя откладывать строительство новых атомоходов на более отдаленный период. В Советском Союзе руководители военной промышленности и флота в подобной ситуации не мелочились, спуская на воду один подводный ракетоносец за другим. Даже подписанные с американцами договоры об ограничении стратегических вооружений мало влияли на ситуацию. Стоило только количеству ракетных подводных лодок приблизиться к установленному договором потолку, как из строя стали выводить ракетоносцы проекта 667А», хотя самому старому из них в тот момент исполнилось всего 12 лет—для атомного боевого корабля это не возраст. Не последнюю роль в столь быстром окончании службы «Наваг» сыграла и спешка, в которой они строились. Многочисленные конструктивные и производственные дефекты доставляли массу головной боли начальству и экипажам, аварии и поломки были постоянными спутниками подводников, приводя к значительному снижению коэффициента оперативного использования. Эти факторы тоже влияли на то, что модернизации имевшихся подводных лодок предпочитали строительство новых. Ну, а денег на армию и флот в брежневские времена не жалели — сколько надо, столько дадим! Кроме того, за каждую принятую на вооружение ракету, каждый новый подводный ракетоносец щедро давали ордена, звания и премии — количество золотых звезд и орденов на адмиральских мундирах росло не по дням, а по часам. Главнокомандующий ВМФ адмирал Горшков две своих звезды Героя Советского Союза получил не в годы войны, а в 1965 и 1982 годах, когда советский флот ни с кем не воевал. Конечно, он приложил немало усилий для создания океанского ракетно-ядерного флота, вывел его на просторы Мирового океана, но все же присвоение звания Героя Советского Союза предполагало совершение подвига, к каковому, думаю, старательное исполнение служебных обязанностей не относилось (для этого существовали другие награды). Но, учитывая то, что верховный главнокомандующий советских вооруженных сил маршал Л.И. Брежнев в те времена стал четырежды Героем (!), удивишься не приходится. Советское военно-политическое руководство само низвело некогда почетное и гордое звание Героя Советского Союза до уровня обязательной юбилейной побрякушки к очередному дню рождения очередного вождя или полководца (вариант — флотоводца). На долю же настоящих героев — моряков-подводников—действительно совершавших, спрятанные под грифом «секретно», подвиги в глубинах океана, Золотых Звезд уже не оставалось. Так, матрос ракетного подводного крейсера стратегического назначения К-219, затонувшего в 1986 году, С. Преминин, честно выполнил свой долг и приказ, он спас мир от ядерной катастрофы, заглушив атомный реактор тонущей лодки, из реакторного отсека живым не вернулся. За этот подвиг его посмертно наградили всего лишь орденом Красной Звезды, ведь он был не адмирал, а простой матрос. Только через 11 лет о Преминине вспомнили, и Указом Президента России Ельцина ему посмертно присвоили звание Героя Российской Федерации. Десятки других матросов и офицеров советского подводного флота, погибших при исполнении своего воинского долга на аварийных лодках, глушивших атомные реакторы и спасавших боевые корабли, наград вообще не получили. Их звезды и ордена доставались кабинетным флотоводцам, а наградой им стало забвение... Поскольку модернизация якобы «устаревших» (десять лет в строю!) подводных лодок не обещала ни наград, ни повышения в чинах, а одни только проблемы и неприятности, адмиралы с легкой душой отправляли их на утилизацию, одновременно, заказывая судостроительной промышленности новые ракетоносцы. Не прошло и четырех лет после вступления в боевой состав последней, 14-й по счету, подводной лодки К-129 проекта 667БДР, как флот получил первый подводный ракетный крейсер стратегического назначения К-51 «Имени XXVI-гo съезда КПСС» нового проекта 667БДРМ (тип «Дельфин»). Решение об его строительстве было принято еще в 1975 году, когда только-только заложили корпус первой лодки предыдущего проекта 667БДР (тип «Кальмар»). Его основным отличием от предшественника стал ракетный комплекс. Вместо ракет РСМ-50 комплекса Д-9Р появились РСМ-54 комплекса Д-9РМ, имевшие увеличенную до 8300 км дальность стрельбы и способные доставить к цели десять ядерных боеголовок индивидуального наведения. Повысилась и точность стрельбы — круговое вероятное отклонение новых ракет составляло 0,5—0,9 км против 0,9—1,4 у предыдущих. Старт ракет РСМ-54 (очередной псевдоним для американцев) мог производиться с глубины до 55 метров при волнении моря до 7 баллов, причем все 16 ракет можно было выпустить в одном залпе. Всего, до февраля 1992 года в Северодвинске построили 7 подводных ракетоносцев проекта 667БДРМ («Дельфин») имевших водоизмещение почти 12000 тонн и улучшенные, по сравнению с предшественниками, характеристики скрытности. По этому поводу в «Истории отечественного судостроения» сказано: «Стратегическая система, начало которой было положено в 1967 году вводом в строй головной атомной лодки проекта 667Ас 16 жидкотопливными ракетами, прошла пять этапов совершенствования ракетного оружия и его базового носителя и завершилась постройкой лодок проекта 667БДРМ. За 24 года было построено 77 стратегических атомных подводных лодок этих типов и таким образом выполнена крупнейшая программа в истории атомного подводного кораблестроения». И мирового, добавим мы. Что там у нас любили говорить по поводу развязанной империалистами безумной гонки вооружений? По сути дела, советские морские ядерные силы всего за четверть века создавались троекратно — на рубеже 50—60-х годов построили 37 ракетных дизельных и атомных подводных лодок первого поколения; затем в строй вступили 34 атомных ракетоносца второго поколения; за ними 36 ракетных подводных крейсеров стратегического назначения с ракетами семейства Р-29. За паритет с США пришлось заплатить тройную цену, не считая того, что многие ракетоносцы выводились из состава флота еще задолго до выработки ресурса. Официоз министерства обороны СССР «Откуда исходит угроза миру» сообщал: «В начале 60-х годов было положено начало американской программе строительства 41 атомной подводной лодки с баллистическими ракетами. В тот период таких лодок ни у кого в мире не было (потому что хотели, да из-за технической отсталости не смогли построить, спустив на воду примитивные ракетоносцы проекта 658). Ракеты РСМ-54, как и все другие баллистические ракеты подводных лодок (кроме Р-31) были на жидком топливе. За несколько десятилетий удалось добиться значительного прогресса в их конструкции: в несколько раз увеличились дальность полета и точность попадания в цель, на смену моноблокам пришли разделяющиеся боеголовки индивидуального наведения, значительно улучшились эксплуатационные характеристики. Казалось бы, чего еще желать? От добра добра не ищут — совершенствуй имеющиеся образцы, и все будет в порядке. Но командование советского ВМФ рассуждало иначе — раз американцы все свои баллистические ракеты морского базирования сделали твердотопливными, то и нам надо иметь такие же ракеты? Желание это было страстным и давним. Еще в 1976 году подводный ракетоносец К-140 получил на вооружение экспериментальные твердотопливные ракеты Р-31 ракетного комплекса Д-11, однако адмиралов не устроили их характеристики, поэтому другие лодки их на вооружение не получили. Но мечта осталась. Конструкторское бюро Макеева, монополист в области подводного ракетостроения, получило особо важное задание— создать межконтинентальный ракетный комплекс на твердом топливе для вооружения перспективных подводных лодок проекта 941 (тип «Акула»). Результатом напряженной работы КБ Макеева стала твердотопливная ракета Р-39 (псевдоним РСМ-52) ракетного комплекса Д-19, с дальностью полета 8300 км. Она могла доставить к цели десять боеголовок индивидуального наведения с круговым вероятным отклонением 0,5—0,6 км, но при этом имела весьма солидный стартовый вес — 90 тонн. До того самой тяжелой советской морской баллистической ракетой была Р-29РМ (она же РСМ-54) массой 40 тонн. Применение в конструкции Р-39 твердого топлива имело следствием резкое увеличение массогабаритных характеристик, что, в свою очередь, в сочетании с увеличением боекомплекта до 20 ракет, привело к весьма значительному росту размеров и водоизмещения носителя — подводного ракетоносца проекта 941 «Акула». В результате, атомный тяжелый ракетный подводный крейсер типа «Акула», больше известный общественности под кодовым обозначением НАТО «Тайфун», стал самым крупным кораблем в истории мирового подводного кораблестроения. Пытаясь разместить требуемые заказчиком 20 ракет на подводном корабле, проектировщики создали уникальную конструкцию. «Акула» имеет два отдельных прочных корпуса, между которыми в носовой части, перед рубкой, размещаются в два ряда ракетные шахты. Из-за этого ширина лодки достигла почти 23 метров (при длине 175 метров и осадке 11,5 метров). Полное подводное водоизмещение составило фантастическую для подводных лодок величины — более 33.000 тонн! В Советском Союзе тяжелые ракетные крейсера «Акула» обычно представляли «нашим ответом» на создание в США подводных ракетоносцев типа «Огайо», и считали их аналогом, хотя при сравнении возникают серьезные сомнения по этому поводу. Американские лодки типа «Огайо» при значительно меньшем водоизмещении (18700 тонн) и размерах, несли на своем борту больший боекомплект (24 ракеты «Трайдент») и имели более высокую скрытность. «Акулы» превзошли своих заокеанских конкурентов только размерами и массой. Первый ракетный крейсер проекта 941 (ТК-208) вступил встрой 12декабря 1981 года. Так неутомимый борец за мир во всем мире Леонид Ильич Брежнев получил к своему 75-летию сразу два «стратегических» подарка. В небо поднялся самый большой в мире бомбардировщик Ту-160, а в море вышел самый большой в мире подводный ракетоносец. Уже 27 декабря с него впервые стартовала ракета РСМ-52. Последний, шестой тяжелый ракетный крейсер ТК-20 вступил в боевой состав флота в сентябре 1989 года. В феврале 1992 года в состав теперь уже Российского ВМФ вошла последняя лодка проекта 667БДРМ (тип «Дельфин»), заложенная в 1989 году еще во времена Советского Союза. Ее постройка завершила грандиозную советскую программу строительства подводных лодок с баллистическими ракетами. В общей сложности за три с небольшим десятилетия построили 120 таких лодок, в том числе 91 атомную. Пик этой программы пришелся на период с 1967 по 1991 годы, когда флот получил около 80 ракетных подводных крейсеров стратегического назначения — в среднем три лодки в год. И это при том, что основой советских ядерных сил всегда считались межконтинентальные ракеты наземного базирования, входившие в состав РВСН. Подводным ракетоносцам отводилась второстепенная роль, что нисколько не мешало постоянному увеличению их количества и качественному совершенствованию советского военно-политического руководства и тогда был виден невооруженным взглядом.