Судьбы «испанцев» - «отказники»

Архивные документы показывают, что часть авиаторов, которым было предложено выполнить «специальное правительственное задание», как рядовые летчики, так и командиры разного уровня, осенью 1936 г. отказалась ехать в Испанию. Массовый отказ от «спецкомандировки» имел место в легко-штурмовых эскадрильях: в 7-й, 9-й и 29-й ЛШАЭ, по неполным данным, 2 командира отряда, 3 командира звена (в том числе один, награжденный орденом Ленина), 1 штурман звена и 8 летчиков-наблюдателей отказались от оказанного им «доверия». Среди истребителей «отказников» было меньше: в 40-й и 107-й ИАЭ только 2 командира звена и 1 старший лейтенант, чья должность не указана, отказались поехать в Испанию. Из документов следует, что все (или почти все) авиаторы, отказавшиеся от командировки в Испанию, были исключены из ВКП(б), а командиры соединений, в которых проходили службу «отказники», направили Наркому обороны рапорты с просьбой уволить этих летчиков из армии. Однако такое служебное рвение «наверху» поддержки не получило. Руководство ВВС дало указания рассмотреть возможность оставить в ВВС несостоявшихся «испанцев». Часть «отказников» тем временем написала рапорты, в которых они «осознали», «раскаялись» и т. д. Так, например, в 7-й ЛШАЭ еще в конце апреля 1937 г. было 7 авиаторов, отказавшихся от командировки в Испанию, которые продолжали службу на своих должностях. За 1937 г. документы сохранили единственное отрывочное упоминание об отказе от спецкомандировки одного летчика-истребителя, правда его все равно отправили в Испанию. В 1938 г. один флагштурман из 57-й ИАЭ очень быстро вернулся из командировки, резолюция по нему была следующая: «Возвратился из Франции — отстал. Струсил. Уволить из РККА». Проследить дальнейшую судьбу авиаторов, которые отказались от выполнения «специального правительственного задания», к сожалению, не представляется возможным.

В Испании

В подавляющем большинстве деятельность и поведение советских пилотов, попавших в Испанию, различными источниками характеризовались положительно. Исключение составила информация в письме (скорее всего, на имя начальника ВВС) комбрига Смушкевича от 19.05.37 г.: «О политико-моральном состоянии Вам пишет подробный доклад тов. Гальцев. Из этого доклада видно, что указания хозяина (Ворошилова. — Примеч. авт.) и Ваши в отношении поднятия дисциплины, изжития пьянок и ликвидации венерических заболеваний — выполнены. К настоящему моменту все эти отрицательные стороны жизни изжиты и мы добились хорошего политико-морального состояния и крепкой дисциплины». А также в докладе комиссара Ф. Агальцова от 20,12.1937 г. приводится ряд негативных моментов (уклонение от выполнения боевых заданий, пьянка). Другие авиационные советники, находившиеся в разное время в Испании, в своих докладах в Москву не рисуют картину происходившего в драматических тонах, а, наоборот, дают весьма положительные оценки летному составу. И в докладе Ф. Агальцова упоминание об отрицательных явлениях происходит на фоне большого числа летчиков-«героев«. Так, например, категорию «частенько выпивающих» составили только Анатолий Серов и Петр Шевцов, но при этом Ф. Агальцов характеризует их как «героев» и уточняет, что это одни из лучших летчиков, а после назначения командирами звеньев (эскадрилий) они «пить перестали». Тем не менее документы сохранили фамилии тех советских летчиков-истребителей, которые по прибытии в Испанию (все они перечислены в тексте книги) под различными предлогами уклонялись от боевых вылетов. Входивший в это число к-н М. Д, Романов, уклонявшийся от боевых вылетов летом 1937 г., несмотря на требования других летчиков отдать его под суд, был назначен инструктором в летную школу. Какая участь постигла других летчиков — автору неизвестно. Также неизвестна судьба двух летчиков СБ, не выполнивших задачу по бомбардировке города Саламанки 28 января 1938 г. Известна лишь резолюция на одного из них — Н. Грибова: «Оставить в звании лейтенант и назначить в школу инструктором». Не все и авиационные командиры, находившиеся в Испании, вели себя достойно. Вот, например, характеристика досрочно вернувшегося в СССР начальника штаба 62-й ТБАЭ майора Д. Ф. Масленникова: «Работал 1 месяц начальником штаба, после работал в штабе авиации. Безынициативный, безграмотный командир. Возвращен за невозможностью использования, т. к. ни на что не способен. Можно назначить начальником оперативного отдела штаба полка. Оставить в звании майор». Интересна судьба и майора П. Н, Шустова — во время пребывания в Испании его часто критиковали: «Для Шустова работы нет. Летать на фронт он боится, хотя много хвалится. Летный состав ему не верит и считает трусом... Никакой ценности здесь не представляет...» . «В Испании летать на фронт отказался из-за плохого состояния здоровья, в тылу летал безотказно». Тем не менее в 1938 г. Шустов был уже полковником и помощником начальника учебного центра изучения воздушного боя (оказывается, были в ВВС РККА такие центры, только чему мог научить Шустов. Мастерство советских летчиков получило и независимую, а поэтому и достаточно объективную оценку. В архивах сохранился красноречивый доклад французского летчика, воевавшего в составе эскадрильи И-15 П. Рычагова, переданный 2-м бюро французского генштаба в РУ РККА (!) в первой половине 1937 г. в числе других документов. Французский летчик пишет: «Все летчики, которых я встречал, молоды, полны задора и мужества. Они хорошо натренированы, а некоторые из них являются акробатами первой степени и все весьма легко управляют своими самолетами. Они имеют блестящий ум, любовь к своему ремеслу и очень высокое профессиональное сознание. Они подчиняются самой строгой дисциплине без единого ропота». Среди французских документов содержится и обобщенная оценка наших пилотов: «Русские пилоты очень хорошие летчики и применяют те же правила, что и во Франции, следуя очень точно уставам. За пределами этого устава они очень мало инициативны и слепо верят начальнику построения». Однако, несмотря на ценность высказываний французского пилота, главным, по мнению автора, является выбор испанского руководства в пользу советских летчиков. Широко известно, что на протяжении длительного периода войны на стороне республиканцев воевали интербригады, состоявшие из добровольцев, прибывших со всего мира для борьбы с фашизмом. Среди желающих помочь законному правительству Испании были и летчики. Среди них, кроме прибывших «по зову сердца», было достаточно и обычных авантюристов наемников, желающих заработать (например, американец Френк Тинкер), а поэтому можно предположить, что при отзыве советских летчиков республиканские самолеты не остались бы без пилотов. Однако от услуг советских пилотов до октября 1938 г., когда республиканскую Испанию покинули все иностранные бойцы, испанцы не отказались. Автор не нашел в архивах каких-либо свидетельств разочарования республиканцев в своем решении.

Агония. Окончание гражданской войны в Испании

В ночь с 4 на 5 марта 1939 г. группа бывших республиканских военных совершила переворот. В образованном ими Национальном совете обороны председателем стал генерал Миаха (который был назначен 8 февраля Негрином главнокомандующим всей республиканской армии), полковник Касадо занял менее почетную должность, но фактически именно он являлся руководителем этого совета. Чуть ранее, днем 4 марта, начались волнения на республиканской военно-морской базе в Картахене, в результате чего на следующий день республиканский флот покинул базу и направился в Бизерту, порт во французском Тунисе, где был интернирован. 5 марта 1939 г. Хуан Негрин со своими соратниками вновь улетел во Францию. С 6 по 12 марта в Мадриде происходили ожесточенные столкновения между сторонниками Касадо и частями, оставшимися верными Республике. В рамках «большой» Гражданской войны разразилась еще одна — только меньшая — между «настоящими» республиканцами и бывшими республиканцами, выступающими за мир с Франко. В боевых действиях приняла участие и авиация, выступившая на стороне Касадо. Летчики, примкнувшие к Национальному совету обороны, нанесли удары по Мадриду, который они ранее защищали от франкистов. 7 марта «касадовцы» нанесли бомбовый удар по штаб-квартире коммунистической партии, что привело к большим жертвам среди мирного населения. В первой половине марта не без труда — заговорщики чинили разные препоны — Испанию покинули последние советские советники и переводчики (в их числе авиационный — Д. П. Юханов). 12 марта с помощью снятых с фронта частей, поддерживавших капитулянтские настроения, сопротивление войск, оставшихся верными Республике, было сломлено. 13 марта были казнены офицеры, стоявшие во главе частей, боровшихся с «касадовцами». Франко тем временем активных действий не предпринимал, предоставив самим республиканцам возможность «выяснить» отношения. Когда же все было кончено, он вызвал к себе представителей руководства «республиканской» армии для согласования условий капитуляции. Переговоры проходили 23 — 26 марта и закончились принятием всех требований каудильо Франко — безоговорочная капитуляция без каких-либо гарантий. 27 марта Испанию начали покидать «дальновидные» члены Национального совета обороны. За границей скрылись и Миаха, и Касадо. У простых республиканских солдат практически не было возможности покинуть Испанию. Немногие республиканцы смогли отплыть из Валенсии на пароходах, зафрахтованных правительством Негрина и организациями, помогавшими республике. Франкистская авиация мешала эвакуации, и только несколько судов с Республиканцами на борту смогли добраться до нейтральных портов. Большинство из тех, кто не смог бежать из страны, попали в тюрьмы и концлагеря.

После возвращения в СССР

По возвращении из Испании летчикам, хорошо проявившим себя в боях, вручались высокие правительственные награды, присваивались, как правило, внеочередные воинские звания. А с назначением «испанцев» на новые должности возникали непонятные проблемы. Если первые группы вернувшихся в СССР авиаторов быстро отбывали к новым местам службы, то в 1938 г. ситуация изменилась. Комиссар Ф. А. Агальцов в докладе, сделанном в декабре 1938 г., отмечал, что летчики, вернувшиеся из Испании, по 5 —6 месяцев «болтаются без дела, ничего не делают», так, 7 декабря 1938 г. он встретил в Москве группу Стечишина и Лисова, всем летчикам и штурманам которой были присвоены звания майор, но эти авиаторы к тому моменту уже 5 месяцев ждали назначений на новые должности . Помощник начальника ВВС по кадрам в своей телеграмме от 29 декабря 1938 г. отмечал, что «на новые должности не назначены не только вернувшиеся летом, но и 5 человек, вернувшихся в апреле» (1938 г.) . О причинах такой неоперативности можно только выдвигать различные предположения. Не все гладко было и с награждением. У советских летчиков отсутствовала объективная система учета боевой деятельности, что приводило иной раз к явной несправедливости. Нередко награждения летчиков производились в отрыве от реальных результатов боевой деятельности. Так, например, командир эскадрильи СБ Григорий Несмеянов 2 января 1937 г. был награжден орденом Ленина за 4 ничем не выдающихся боевых вылета и за весьма скромные успехи его эскадрильи в целом, такую же награду получил и Михаил Федосеев, успешно участвовавший в 40 воздушных боях в течение 1938 г. В первом случае коллеги Несмеянова открыто возмущались необоснованным награждением, а во втором — коллеги Федосеева, наоборот, считали его достойным звания Героя Советского Союза. Возможно, что в бюрократической процедуре представления к правительственным наградам играли роль другие факторы, например социальное происхождение. В те времена можно было легко попасть в разряд неблагонадежных, имея среди своих близких родственников, например священнослужителя. Имел место случай и просто банальной потери наградных документов отделом кадров ВВС РККА. Справедливость в конечном итоге, частично была восстановлена: в ноябре 1938 г. группа летчиков Бакинской ИАБ, воевавших в Испании в первой половине 1937 г, была награждена вновь учрежденной тогда медалью «За отвагу».

Китай

Во время первого этапа конфликта между Японией и гоминьданов-ским Китаем, на чьей стороне действовали советские военные специалисты, авиационной группировкой руководил П. Рычагов, а истребительную авиацию возглавил другой «испанец» — Г. Захаров. Воздушные бои в небе Китая с участием советских летчиков, пока не получили должной оценки в отечественной литературе, поэтому какие-либо определенные выводы сделать сложно. Согласно опубликованным мемуарам, на долю советских летчиков выпали тяжелые, но в целом успешные бои — японцев удавалось сдерживать, при этом обе стороны несли значительные потери. Кроме двух указанных летчиков, упоминаний о других истребителях-«испанцах» автору найти не удалось.

Хасан

О ходе боевых действий в районе озера Хасан в июле — августе 1938 г. и участии ВВС в них до сих пор известно немного. Авиация РККА уже 1 августа наносила удары по высоте Заозерная, сделав в тот день 129 боевых самолето-вылетов. 6 августа активность советской авиации достигла своего пика — 269 самолето-вылетов, в том числе 41 вылет ТБ-3. В этот день на противника было сброшено 122 944 кг бомб, в том числе 6 ФАБ-1000, что помогло наземным войскам 6 — 7 августа овладеть большей частью высоты Заозерная. Реакция Москвы на такую активность была весьма «своеобразной». 8 августа Нарком обороны Ворошилов дал следующее указание: «Совершенно секретно. Оперативная. Вне всякой очереди т.т. Штерну, Рычагову, копии маршалу Блюхер, комдиву Подлас, начальнику генерального штаба РККА тов. Шапошникову, начальнику ВВС РККА тов. Локтионову. Массовое, одновременное применение авиации, на крайне ограниченном участке, по мелким замаскированным целям, вроде арт.батарей или одиночного бронепоезда, не связанное с одновременным наступлением пехоты, не дает должного эффекта, приводит к огромному расходу моторесурсов и боеприпасов, что самое скверное, приучает врага не бояться авиации, не высоко расценивать ее боевые свойства. Для подавления артиллерии противника мы имеем свою тяжелую артиллерию, нужно заставить, научить ее успешно действовать, душить артпротивника. Впредь на фронте применять авиацию только с моего специального разрешения, кроме разведки одиночными самолетами и звеньями и тех случаев, когда авиация противника будет поднята в воздух и появится вблизи нашей границы. Японцы в этом столкновении своей авиации не применяют, поэтому нашей авиации, по существу, негде и не на чем развернуть свои боевые возможности, летать скопом без большого толку не только бесполезно, но и вредно. Исполнение подтвердите. 14.00. 8.8.38. Народный комиссар обороны СССР К. Ворошилов». После такого выговора наркома активность авиации, естественно, резко упала: 9 августа И-15 четыре раза вылетали одиночно и звеньями на разведку, а 10 августа 34 И-15 один раз штурмовали противника. Кроме Рычагова, участие в этом конфликте принимал, по крайней мере, еще один «испанец» — Е. Кондрат. Несмотря на недовольство Ворошилова, многие летчики за участие в боях в районе озера Хасан получили высокие правительственные награды, был отмечен и П. Рычагов.

Халхин-Гол

В мае 1939 г. в небе над Халхин-Голом произошли первые воздушные бои, в которых советские истребители потерпели поражение от японских пилотов. Информация о неудачах быстро дошла до Москвы, где в течение нескольких дней была собрана группа из 48 опытных пилотов и техников. Группой руководил бывший советник в Испании, в тот момент заместитель начальника ВВС РККА комкор Я. Смушкевич, который по прибытии в район боевых действий возглавил всю советскую авиационную группировку. В группу Смушкевича вошли следующие летчики-«испанцы»: Н. Герасимов, А. Гусев, Н. Жердев, А. Зайцев, П. Коробков, И. Лакеев, Б, Смирнов, П. Смоляков и Е. Степанов. Позже к ним присоединился С. Грицевец. В боях также участвовали С. Данилов, В. Кустов, В. Матюнин, Г. Плещен-ко, В. Смирнов, А. Степанов, И. Хлусович и В. Яманов. Однако полный список «испанцев» пока составить не удалось. Прибывшие опытные летчики были распределены по полкам и эскадрильям. К сожалению, из-за экономии моторесурса и топлива полноценно подготовить всех пилотов к боям не удалось , тем не менее японцы стали нести ощутимые потери. 22 июня 1939 г., в первый день воздушных боев после майских столкновений, на боевой счет 22-го и 70-го истребительных полков было записано 26 воздушных побед, собственные безвозвратные потери составили 11 летчиков, 12 самолетов, сбитых в бою, и 4, сожженных на аэродроме. Постепенно советские ВВС захватили господство в воздухе, на что, безусловно, повлияло прибытие летчиков группы Смушкевича. По итогам воздушных боев в небе Халхин-Гола «испанцы» С. Грицевец и Н. Жердев одержали наибольшее количество индивидуальных побед среди советских летчиков: 12 и 11 соответственно. Кроме большого числа побед, Грицевец прославился и спасением командира 70-го ИАП В. Забалуева: ветеран-«испанец» вывез на И-16 своего командира, сбитого в воздушном бою, с территории противника. После окончания боев на Халкин-Голе 23 летчикам-истребителям было присвоено звание Героя Советского Союза, в том числе семерым «испанцам»: С. Грицевцу, С. Данилову, Н. Жердеву, А. Зайцеву, В. Кусто-ву (посмертно), Б. Смирнову, Е. Степанову. Причем С. Грицевец вместе с Г. Кравченко, воевавшим до этого в Китае, и Я. Смушкевичем впервые в истории СССР стали дважды Героями. Еще четверо «испанцев» — А. Степанов, В. Матюнин, Г. Плещенко и В. Смирнов — представлялись к этому званию, но присвоение не состоялось.

Советско-финляндская война 1939-1940 гг.

30 ноября 1939 г. советские войска пересекли финскую границу. В это время ВВС РККА возглавлял командарм 2-го ранга Я. В. Смушкевич, а авиацией общевойсковых армий, участвовавших в боевых действиях, также командовали ветераны-«испанцы»: командующим ВВС 7-й армии был С. П. Денисов, его заместителем — Н.С. Герасимов, ВВС 8-й армии — И. И. Копец, ВВС 9-й армии — П. В. Рычагов. По итогам «зимней» войны нескольким «испанцам» было присвоено звание Героя Советского Союза: командиру 12-й отдельной эскадрильи 61-й авиабригады ВВС КБФ А.А.Денисову, командующему ВВС 7-й армии СП. Денисову (вторично), командиру 59-й ИАБ Е.Е. Ерлыкину и зам. командира эскадрильи 7-го ИАП 59-й ИАБ А.Ф. Семенову (ВВС 7-й армии). Известен и один погибший ветеран — самолет командира эскадрильи 21-го иап Ивана Иосифовича Какутича был сбит зенитным огнем.

Великая отечественная война

В первый же день войны советская авиация понесла тяжелые потери, особенно сильно пострадали ВВС ЗапОВО. Узнав о случившемся, Иван Иванович Копец застрелился. 9-я САД потеряла в первый день войны 34? самолетов из 409. Ее командир генерал-майор С. А. Черных был арестован и 27 июля перед строем дивизии расстрелян. 23 — 24 июня 1941 г. были арестованы П. В. Рычагов, Е. С. Птухин, Я. В. Смушкевич. Все они спустя некоторое время были расстреляны. Большинство находившихся в строю советских ВВС ветеранов-«испанцев», чьи биографии удалось проследить, активно и успешно сражались с противником в течение всей войны. Хорошо известны имена таких командиров, как Лев Шестаков, Георгий Захаров, Александр Семенов, Алексей Панов, которые успешно справлялись со своими обязанностями. Большенство из «испанцев» командовали истребительными подразделениями, хотя были и исключения: Сергей Поляков, например, возглавлял штурмовой полк на Ил-2.