— Как прошел рейс? — принимая документы у командира, спросил рыжий бородач в черном кителе.
— Все в порядке. Как нельзя лучше.
— Слушайте, Пак, а не пойти ли нам выпить? Давайте так: вы выпьете какого-нибудь ирландского пойла, а я вашей корейской водки. Таким образом мы побратаемся — вы станете ирландским корейцем, а я — корейским ирландцем.
— Благодарю вас, Чарли. Но у меня, к сожалению, завтра обратный рейс,— улыбнулся кореец.
— Вы чтите устав выше мирового летного братства, Пак,— трепался рыжий, просматривая документы.— Все у вас в порядке. Приложите сюда вашу мужественную полковничью руку и проваливайте отдыхать. Все. Вылет у вас завтра в 13.55.
Мистер Роберт Ван-Кирк и специальный помощник президента США мистер Ричард Сильвестер играли в гольф. Чернокожий мальчишка в белой форме с золотыми галунами таскал за ними сумки с клюшками,
— Хороший удар,— сказал мистер Ван-Кирк после того, как мистер Сильвестер выбил мяч из канавы и тут же ловко закатил его в лунку,— удар не просто энергичного спортсмена — удар человека с воображением! А это качество я всегда ценил в людях больше всего. Мистер Сильвестер польщенно улыбался. Подбежал еще один бой в белой форме, принес телефон:
— Генерал Кларк, сэр!
— Да, Дэвид,— мистер Ван-Кирк присел на раскладное кресло, подставленное боем,— спасибо, мой Друг, все в порядке. Я побеспокоил вас, потому что мне понадобились свежие мозги, не отягощенные всей это либеральной белибердой. Вот я и вспомнил о своем старом друге Дэвиде Кларке...
— Вы всегда можете на меня рассчитывать, сэр! — генерал Кларк, молодцеватый, подтянутый, сидел в своем кабинете на фоне огромной карты Тихого океана.— Все, что вам потребуется...
— Спасибо, мой друг, спасибо... Скажите, как вы относитесь ко всей этой панике по поводу ядерной зимы, ядерной ночи и прочих ужасов? Скажите мне, только откровенно!
— Я всегда утверждал и утверждаю,— бодро отвечал генерал Кларк,— что обмен тактическими ядерными ударами в Европе — это отнюдь не прощальный удар колоколов по жизни на планете. Все эти яйцеголовые просто-напросто закуплены коммунистами!
— Неплохо, Дэвид. Мне всегда была по душе ваша солдатская прямота. Обмен тактическими ударами в Европе — это звучит совсем не тек страшно. Вы меня утешаете, Дэвид. Я бы мог прислать вам кое-кого из своих сотрудников для некоторых... э-э-э... консультаций?
— Конечно, мистер Ван-Кирк! В любой час дня и ночи, мистер Ван-Кирк.
— Спасибо, мой друг, спасибо...
Мистер Ван-Кирк возвратил телефон бою, но остался в кресле.
— Неплохой старик этот Кларк,— сказал Сильвестер.
— Редкостный болван. Но прекрасный исполнитель. Правильный человек на правильном месте. Да, так о чем мы говорили?..
— Мне показалось, что вы хотели мне что-то предложить, — несколько нервно улыбнулся Сильвестер.
— Да-да-да... Так вот, идет время и люди стареют. У нас в «Юнайтед Пауэр» оказалось несколько пожилых людей на таких ключевых местах, как председатель правления... Директор западного филиала... Распорядитель фондов... А я не верю в администраторов, которым больше шестидесяти лет. Что-то там меняется, в этих проклятых извилинах. Теряется гибкость! Другое дело, такой человек, как вы, Дик. Полагаю, что вы могли бы выбрать любой из этих постов по своему вкусу, как только окажетесь свободны.
— Поверьте, мистер Ван-Кирк, я в высшей степени ценю ваше доверие.,.
— Не благодарите, Дик. Мы еще вернемся к этому разговору, когда будет не так жарко. А теперь я хочу обратиться к вам с небольшой просьбой!
— Слушаю, сэр!
— Речь идет об одной несложной операции в Тихом океане, которую готовит ЦРУ. Что-то такое в связи с проверкой технической оснащенности русских противоракетных установок — или нечто в этом роде. Не помню... Моя компания в какой-то незначительной мере тоже заинтересована в получении этих данных...
— Понимаю...
— В самой незначительной мере... И все-таки мне бы хотелось, чтобы эта затея не провалились из-за чьей-то халатности или нераспорядительности.
— Я обязательно возьму это дело под свой контроль, сэр.
— Зачем нам этот официальный тон, Дик? Оставьте его для ваших бюрократов из Белого дома. Для вас я просто Роберт — или боб, как угодно.
— Спасибо, Роберт. Сегодня у меня, кажется, счастливый день.
— Ну и слава богу... Давайте доиграем, а потом Эрлинг введет вас в курс дела более квалифицированно, чем я...
И мистер Ван-Кирк, поднявшись с кресла, снова взял в руки свою любимую клюшку.
— ...Так, записал, «сортир второго салоне». В первом что? — служащий ремонтно-технического контроля вопросительно посмотрел на бортинженера-корейца.
— Лампе индивидуального освещения в пятом ряду в центре.
— ...«в центре»,— записал техник.
— Барахлит вентиляция, проверьте,— сверяясь с журналом, диктовал кореец.
— По первому салону есть еще что-нибудь?
— Нет... Нет.
— Пилотская кабина? Локаторы? Инерционная навигационная система? Бортовые радары?
— Это, слава богу, в полном порядке.
... «О' кей. Тут дел на час. Все будет а лучшем виде»,— прозвучал голос в наушниках. Грузный человек, скучавший у пульта прослушивания, подумал, снял трубку и нажал на кнопку:
— Докладывает сержант Беккер. На объекте все в порядке, все системы работают нормально, работы производятся точно по графику...
Мистер Нильсен сидел в своем кабинете в окружении трех африканских деятелей в разукрашенных золотом мундирах, эполетах, аксельбантах и орденах. Правда, физиономии у всех троих были совершенно криминальные.
— Не мельтешитесь, Беккер,— сказал Нильсен,— то, что все идет по графику, я и без вас знаю. Вы должны звонить мне только в том случае, если график будет нарушен. Кстати, не оставляйте без внимания диспетчерскую, административные службы, таможню. Прокол может быть в самом неожиданном мосте.
— К сожалению, сэр, на завтра я могу предложить вам билет только на рейс «Кориан Эйр Лайнз». «Панам» летит только послезавтра,— говорила девушка в форме.
— Терпеть не могу чужих самолетов,— пожилой господин с усами поморщился.— Еще неизвестно, говорят ли эти китайцы по-английски.
— Корейцы, сэр. Вы напрасно расстраиваетесь,— успокоила его кассирша.— Самолет «Боинг—747», пилоты этой компании первоклассные, исключительно вежливое обслуживание и обязательное знание английского, В полете чудесный обед из блюд национальной кухни, прелестные стюардессы,— словом, я советую вам не отказываться. Вы прекрасно отдохнете,— она обворожительно улыбнулась.
В холле отеля «Шератон», у бюро с надписью «Транспорт деск» сидела пожилая дама в голубых локонах с левреткой на руках.
— ...Только уж, пожалуйста, чтобы не было этих воздушных ям,— тихо говорила она улыбавшемуся клерку.— Я совершенно не переношу качки.
— К сожалению, мадам, это он нас не зависит,— все так же вежливо улыбаясь, отвечал клерк.
— Но боже мой, пусть это будет какой-нибудь спокойный самолет!
— Мадам, это лучший самолет в мире, уверен, вы будете чувствовать себя превосходно.
— Я вообще боюсь этих самолетов,— брезгливо проговорила дама.— Не понимаю, как такая махина может подняться в воздух, А я терпеть не могу, когда чего-нибудь не понимаю!..
Макото и Итиро Оока вышли из такси. Рядом с прозрачной витриной агентства «КАЛ» стоял слепой негр с собакой-поводырем. На шее у негра висел лоток. При звуке шагов он заученно произнес:
— Прекрасные карандаши, сэр,..
На этот раэ Макото, перехватив взгляд сына, сам купил несколько карандашей.
— Возьми, тебе пригодится,
— Спасибо, отец. Но мне кажется, что вам они будут нужнее. Вы столько пишете, а я пока только читаю.
Они вошли в офис.
— Добрый день, господе,— приветствовал их крохотный улыбающийся кореец в синей форме «КАЛ».— Могу я быть вам полезен?
— Я заказывал билет на сеульский рейс на завтра. На имя Итиро Оока,
— Присядьте, пожалуйста. Одну минуту, я проверю ваш заказ.
Они погрузились в глубокие кожаные кресла у низкого столика.
— Кстати, генеральный представитель «Киодо цусин» в Сеуле Ямамото-сан — мой однокашник по Васэда. Зайди, передай ему привет,— сказал отец.— И вообще, вдруг ты почувствуешь себя одиноко в незнакомом городе...
Итиро кивнул.
— Коммерческий класс? — спросил служащий.
— Да-да...
— Вам оставлено место на рейс 009 Нью-Йорк — Анкоридж — Сеул, на 13.55. Прикажете оформить?
— Пледов сто шестьдесят три.. Подушек двести сорок... Щеток платяных семь.,. Туалетной бумаги тридцать рулонов... Полотенец бумажных пятьдесят пачек...— читала список блондинка в желтом халате, сидя на столе в складском помещении.
Рядом устроилась стюардесса-кореянка, отмечавшая что-то в многостраничном списке. Она согласно кивала головой на каждое произнесенное наименование,
— Сорок флаконов дезодорирующей жидкости для ватерклозетов, туалетное мыло...
— ... «Туалетное мыло»...— слушал сержант Беккер, сидя за пультом. Глаза у него слипались.
— «Как твоя малышка-то? — раздалось в наушниках,— грудь берет?»
В ответ раздалось то ли неясное всхлипывание, то ли смех:
— «Отпускать меня не хотела. Ручки свои тянет... Мне уж пора, скоро вылет, а все никак не уйду...» — слушал сержант.
Сержант набрал телефонный номер:
— Прошу прощения за беспокойство, сэр, мне кажется, в команде корейца надо заменить одну стюардессу. Истеричка, сэр, склонность к слезам...
— Боюсь, что на этот раз у нее не будет времени для истерик. Меня гораздо больше интересует замена летной группы,— говорил Нильсен, продолжая подписывать бумаги, протянутые ему молодым офицером.
— Замене экипажа по графику завтра утром, сэр,— сказал сержант. Он со вздохом выключил складское помещение и включил кнопку с надписью «Ангар»...
Генерал Кларк восседал в своем кресле на фоне карты Тихого океана и с отвращением смотрел на Нильсена, по-хозяйски присевшего на край письменного стола;
— Да, обещал. Обещал! Но я обещал всемерно поддержать разведывательную акцию! Военную акцию! О гражданских пассажирах и речи не было! Тем более о сенаторе!
Нильсен молчал.
— Вы что, не понимаете? — горячился генерал.— Я могу подвергать любой опасности военных летчиков — это их профессия! Но послать на смерть триста с лишним штатских, в том числе женщин, стариков, да еще одного сенатора...
— Дался вам этот сенатор,— усмехнулся Нильсен.
— Триста солдат — пожалуйста, хоть сейчас! — шумел генерал.
— Да кому нужны ваши солдаты. Когда военные залетают на чужую территорию — сам бог велел их сбивать, и никто им не сочувствует. Все остроумие и изящество этой операции заключается в том, что русскую границу пересекут именно гражданские пассажиры. Смотрите: русские, в плену ложно понятого гуманизма, начнут с ними возиться, пытаться посадить самолет, переговариваться друг с другом, с Москвой — тут-то вы и заполните все белые пятна на вашей штабной карте.
— Да вы поймите, что как только самолет войдет в сектор Б-6, русские имеют полное право стрелять без предупреждения. Это в любом справочнике... Да и я сам бы на их месте...
— Вы — стали бы, а они — не будут. Кстати, сколько лет этот квадрат остается незаполненным?
— Девять...
— И все эти девять лет, насколько я помню, вы не продвигаетесь вверх по служебной лестнице. А последние два года злоупотребляете транквиллизаторами, отказываетесь от отпуска. А снизу тем временем подпирают молодые полковники, не такие консервативные, со свежими мозгами, резвые...
— Вы хотите сказать, что меня могут отправить на пенсию?
— Если бы на пенсию...
Генерал Кларк расстегнул воротник.
— Если бы на пенсию...— невозмутимо тянул Нильсен,— а то ведь начнут копать... А ведь в нашем с вами возрасте абсолютно чистых людей не бывает. Накопают, к примеру, что в шестьдесят пятом году в Сайгоне пропал транспорт с автоматами. Якобы коми увели...
— Так и было!
— Так и было... А свидетели покажут, что транспорт пошел на черный рынок, а генерал Кларк две недели спустя приобрел шестьсот акций «Юнайтед Пауэр»...
— Это совпадение! Я достаточно зарабатывал...
— Достаточно для вас и вашей семьи, но девочки из сайгонского мюзик-холла, насколько я помню, всасывали доллары не хуже, чем вакуумный насос.
— Вы что, вздумали меня шантажировать?
— Нет, я просто открываю вам карты — вы не можете меня упрекнуть, что я нечестно играю. Или, к примеру, эта партия медикаментов для Южного Ливана. Говорят, ими торгуют все израильские аптеки... Там, насколько мне помнится, речь шла уже о двух тысячах акций «Юнайтед Пауэр».
— Это ложь! — генерал Кларк ударил по столу с такой силой, что карандаши вылетели из стакана и рассыпались по полу.
— Может, и ложь! Расследование покажет, Потом офицерский суд чести. Все, конечно, будут счастливы вас оправдать, особенно молодые, резвые полковники... Да и ваша дочь...
Генерал вскинул голову.
— ...да и ваша дочь будет очень довольна. Мистер Чиверс-младший, разумеется, не расторгнет свою помолвку с дочерью человека, который оказался нечист на руку. Все мы благородные люди...
— Вы меня втягиваете в уголовную историю...
— Дорогой мой,— Нильсен попытался улыбнуться,— я сейчас говорю с вами не как сотрудник ЦРУ, а как коллега, как единомышленник. У меня ведь тоже все средства вложены в «Юнайтед Пауэр». Если конгресс не одобрит эти ассигнования, мне предстоит остаток жизни жить на мое жалованье, а это все равно, что не жить вообще. И наоборот — если ассигнования пройдут, наши дивиденды вырастут не меньше чем на двадцать процентов!
— Двадцать? — генерал даже привстал в своем кресле.
— В том-то и дело! Не говоря уже о том, что для ведущих участников операции Бубси подписал несколько чеков на непредвиденные расходы. Сумма довольно круглая, не вижу без очков, сколько там нолей... Кстати, вы в очень приличном компании, потому что мистеру Сильвестеру, специальному помощнику президента, и мистеру Мидлуэю я вручил сегодня точно такие же маленькие любовные послания...
Он отпустил чек, и легкий листок закачался в воздухе, медленно опускаясь на стол. Зазвонил телефон.
— Ну допустим,— сказал генерал Кларк,— так... Вы, что, обалдели? — вдруг заорал он в трубку.— В кои веки администрация предоставляет вам возможность прощупать район, в котором у нас сплошные белые пятна, а вы мне тут слюни распускаете! Что для вас важнее, полковник,— безопасность Соединенных Штатов или один паршивый «Боинг»? Молчать! Я здесь приказываю, черт бы вас всех побрал! Легче заставить вас укусить пулю налету, чем толково выполнить простое распоряжение! Молчать, я вам сказал!
Нильсен сочувственно слушал...
— Прошу внимания. К сведению пассажиров, вылетающих рейсом номер 009 авиакомпании «Кориан Эйр Лайнз» в Анкоридж — Сеул. У стойки номер семь начинается регистрация билетов и оформление багажа,— перекрывая гул зала вылета, объявил информатор.
На черном панно с номером семь появились цифры 009 и название маршрута. К стойке потянулись пассажиры.
— Командир рейса КАЛ-009, бортовой номер 89 074, Пек Сен Чер. Разрешите получить полетное задание и штурманские карты,— по-военному четко отрапортовал пилот седоватому мужчине с тонкими усиками, сидевшему за пустым письменным столом.— Здравствуйте, мистер Маклинн.
Тот кивнул и некоторое время молчал, поглаживая усики.
— Какое-нибудь недоразумение, сэр? — прервал молчание кореец.
— М-да...— неопределенно протянул Маклинн,— здравствуйте, Пак...— Он снова замолчал.
— Что-нибудь не в порядке, сэр? — снова спросил Пак Сен Чер.
— Да нет, не волнуйтесь... Словом, маленькое изменение. Вы сегодня не летите,— затянувшись сигаретой, Маклинн посмотрел на пилота.
— А что случилось? — недоумевающе переспросил кореец.— За что меня сняли с полета?
— О чем вы говорите, Пак! Вас никто не снимает. Просто замена экипажа. Вы полетите завтра, перебросим ваш экипаж в качестве пассажиров. А сегодня пойдет другой,— говоря, Маклинн посматривал в сторону или на кончик сигареты.— Отдохните, повеселитесь, а завтра полетите.
— Меня уволили? — тихо осведомился командир. Даже сквозь загар стало видно, как побледнело его лицо.
— Слушайте, Пак, что вы паникуете, как девица? Никто вас не увольнял...
Внезапно открылась дверь, и на пороге кабинета появился старый знакомый Пака — Ким Ти Гван. Сейчас он был в форме компании с «дипломатом» в руке.
— Командир рейса КАЛ-009, бортовой номер 89 074, Ким Ти Гван. Разрешите получить полетное задание и карты,— медленно и бесстрастно проговорил он.
Южнокорейский Боинг все так же стоял на технической стоянке у кромки поля. Рядом с самолетом, у огромного хвоста урчал бензозаправщик с надписью «Эссе» на длинной сигаре цистерны. Под брюхом, во вскрытом фюзеляже копались техники аэродромного обслуживания. В открытый грузовой люк загружались ящики с напитками, контейнеры с провиантом. К «Джамбо» подъехали две машины: черный «Рендж-ровери-фургон и крытый полугруэовой «Форд». Из машин вышли человек десять мужчин. Дул сильный ветер, срывал шляпы. Нильсен поднялся по служебному трапу в самолет. Через минуту он появился на верхней ступени в сопровождении техника и махнул рукой ожидавшим его людям. Проворно выгрузив из «Форда» несколько ящиков, они занесли их в самолет. Через мгновение Нильсен снова спустился на поле и сел за руль. Развернувшись, машины уехали.
— Слушайте, Мак, что-то ваши ребята напортачили,— сказал, входя в кабинет Маклинна, лысый мужчина в белой рубашке и распущенном галстуке.— Мне сейчас приволокли список экипажа сеульского рейса, так их там вдвое больше обычного,— он посмотрел в список,— Хан Ен Бон, Ли Сер Гил, Цой Юн Хи... Черт, что за имена! Видать, ваши парни посчитали каждого за троих с такими-то фамилиями...
— Нет-нет, Сэл, все верно. Не беспокойтесь,— кивнул головой Маклинн.— Наше дело безопасность полета, а сколько их тем будет — не нам решать. Компании виднее...
— ...Экипаж, сэр,— один из техников, копавшийся в осветительной панели салона, кивнул инженеру бригады на открытую дверь.
В самолет входили корейцы в синей форме «КАЛ». Впереди шел командир Ким Ти Гван.
— Все в порядке? — мельком оглядев салон, спросил он.
— Да, босс. Все проверили, птичка готова. Можете лететь хоть на край света. Заправили вас сверх нормы, воды — хоть упейся, выпивку погрузили, все в лучшем виде,— добро отозвался инженер.— Всего-то две рекламации — сортир да вентиляция барахлила, Проверять будете?
Ким покачал головой.
— Тогда, босс, распишитесь,— инженер подал исписанный акт сдачи-приемки самолета.
Кореец слегка поморщился и, мгновение помедлив, поставил подпись.
— Счастливо вам, босс,— складывая акт, пожелал инженер.— Да, кстати, тут приехали ваши ребята с какой-то аппаратурой, они во втором коммерческом расположении. Вы в курсе?
Ким медленно наклонил голову.
— О' кей, мы пошли,— инженер шутливо козырнул.— Бонисенья, ты закончил?
— Да, шеф,— чернявый техник закрыл осветительную панель.
— Тогда все.
Командир проводил взглядом выходивших технарей. Оставшись в одиночестве, он присел на подлокотник ближайшего кресла и словно застыл, Через минуту очнулся.
— Стюард! — негромко позвал он.
Высокий кореец в белом смокинге появился из служебного помещения.
— Во второй коммерческий салон пассажиров не сажать. Разместите их здесь или наверху. Объясните неполной загрузкой и необходимостью центровки самолета. Заходить туда запрещено,— Ким Ти Гваи поднял глаза на стюарда.
— Слушаюсь, командир.
Пассажиры, заполнив самолет, медленно рассаживались по местам. Повсюду хлопотали стюардессы, помогали пассажирам устраиваться. Смеясь, переговаривались о чем-то моряки, летевшие в Пусан. Итиро Оока, держа на коленях открытую книгу, бережно пристегивал ремнями соседку — молоденькую кореянку, по виду студентку. В верхнем салоне первого класса дама с голубыми локонами, оглаживая, уговаривала дрожавшую левретку. Усач, надев наушники, возился с переключателем программ .
— Аэропорт Нью-Йорк, аэропорт Нью-Йорк, здесь КАЛ-009, разрешите пробный запуск,— говорил в микрофон второй пилот.
Командир неподвижно смотрел вперед на мерцавшие огни приборной доски,
— КАЛ-009, говорит аэропорт Нью-Йорк, разрешаю пробный запуск,
— Бортовой компьютер...
— Есть бортовой компьютер! — отозвался бортинженер.
— Ввести полетное задание!
— Принято!
— Запуск правого...
«Джамбо» вздрогнул от толчка отошедшего телескопического трала и начал наполняться гулом. Ожил правый двигатель.
— Запуск левого.
Крепнущий, слегка свистящий грохот мощных турбин задрожал а сумеречном небе.
— Денни, дайте задержку 09-му,— сказал белоглазый диспетчер, подойдя к пульту Фридмана.
— В чем дело, Лу? — Фридман сдвинул наушники.
— Дайте задержку КАЛ-009,— повторил Лу.
— А что случилось? Они начали пробный...
— Не знаю, что там. Только что позвонили из службы безопасности полетов...
— Что они там, с ума посходили? — горячился Второй.— Опять все глушить!
Он посмотрел на командира. Тот все так же неподвижно смотрел перед собой.
— Уважаемые дамы и господа! Командир корабля и экипаж от имени компании «Кориан Эйр Лайнз» приносит вам свои извинения в связи с задержкой вылета нашего самолета,— прозвучало из динамиков громкого вещания.— Просим вас оставаться на своих местах. Причина задержки будет сообщена дополнительно...
Нильсен что есть силы долбанул кулаком по рычагу телефона:
— Ну что, генерал? Долго вы будете копошиться?
Генерал Кларк, красный, как рак, стоял у пульта управления в окружении нескольких офицеров:
— Вы рассуждаете, как последний штатский! Подумаешь, какая ужасная задержка! А вы попробуйте синхронизировать космический корабль «Челленджер», спутник «Фаррет», эсминец «Беджер» в Тихом океане, самолет РС-135, самолет-дублер — и все это подогнать к вашему паршивому «Джамбо»! Ну если вы все знаете лучше меня — пожалуйста, приезжайте и командуйте сами!
— Уважаемые дамы и господа! Приносим вам свои извинения в связи с непредвиденной задержкой вылета. По метеоусловиям Анкориджа наш рейс откладывается на пятьдесят минут. Просим вас пройти в здание аэропорта,— донеслось из динамиков бортовой трансляции.— Ручную кладь вы можете оставить в самолете. Благодарю за внимание.
— Черт знает что! — возмутился усатый.— Я как знал — не хотел связываться с этими китаезами! И вот, пожалуйста!
...Самолет опустел. Стюардессы, сидя в служебном отсеке, пили кофе, горел дежурный свет.
Внезапно в салон вошел Нильсен. Одна из стюардесс вежливо обратилась к нему:
— Извините, посадку еще не объявили, вас пригласят, сэр...
— Проводите к командиру,— перебил ее Нильсен.
— Но...
— Выполняйте,— повторил он тоном, не терпящим возражений.
Пожав плечами, она пошла к двери пилотской кабины. У запертой двери висел настенный телефон. Кореянка сняла трубку,
— Командир, вас спрашивает мистер...— она покосилась на посетителя.
— Нильсен.
— Мистер Нильсен,— сказала она в трубку.
Через мгновение щелкнул электронный запор, Нильсен вошел к летчикам.
— Нужно поговорить. Наедине,— он обвел глазами экипаж.
Второй пилот вопросительно посмотрел на Ким Ти Ивана. Обернувшись в кресле к Нильсену, Ким медленно кивнул. Члены экипажа один за другим покинули кабину.
— Есть изменения. В Анкоридже придется задержаться. Перед этим ненадолго сядете на базе наших ВВС Дол-тон. В остальном все остается по-прежнему. Пассажирам в воздухе объявите, что по метеусловиям Анкориджа садитесь на запасной аэродром.
— Должен ли я сообщать пассажирам место посадки? — подумав, спросил командир.
— Как хотите,
— Насколько мне известно, базы ВВС США — секретные объекты.
— Какое это имеет значение...
По выражению лица Кима он понял, что сказал лишнее.
— Да не впадайте вы в панику, Ким1 Поверьте, русские никогда не решатся вас ухлопать. Будут пытаться посадить, а потом плюнут и оставят в покое. Даже если взять самый крайний вариант, что кому-то там придет в голову вас, э„. обезвредить, то я лично буду сидеть на связи с вами с одной стороны и мистером Сильвестером, специальным помощником президента, с другой. Если мы услышим хотя бы одну угрожающую команду — а мы будем прослушивать весь район, до последнего поста ПВО,— я в ту же секунду дам команду, и Дик свяжет президента по красному телефону с советским премьером. Все уладится, испортились приборы, залетел не туда, гражданский, что с него возьмешь. Ну сами понимаете.
Ким молчал.
— Да что вы повесили нос, старина? Вы что, мне больше не доверяете? А кто вас вытащил из этой истории на таможне?
— Вы сэр,— сдавленно сказал Ким,— я это помню, Всегда помню... Даже во сне.
— Ну и все. Так что выше голову, старина! Ваш друг Нильсен не подведет!
И Нильсен почти нежно похлопал пилота по плечу.
— Уважаемые дамы и господа! Приносим свои извинения за задержку вылета нашего самолета, связанную с неблагоприятными метеоусловиями Анкориджа. А сейчас я попрошу вас застегнуть привязные ремни и приготовиться к взлету. До набора самолетом высоты просим воздержаться от курения. Прослушайте информацию о нашем полете. Протяженность трассы...— объявила стюардесса. Пассажиры, вернувшиеся на свои места, устраивались в креслах. В салоне первого класса сенатор Макдональд просматривал бумаги, которые подавала ему миловидная молодая секретарша в больших очках. Пожилая леди кормила собаку. Усатый пассажир с неудовольствием озирался вокруг. В коммерческом классе Итиро Оока, улыбаясь, о чем-то беседовал со своей соседкой. Похоже было, что он успел довольно близко познакомиться с ней за время ожидания. Моряки, пристегнувшись, угощались из плоской фляжки...
— Мистер Нильсен, сэр,— сказал камердинер. Ван-Кирк по пояс высунулся из воды и схватил трубку,
С минуту он молча слушал, потом сказал:
— Ну что ж. Помоги им бог.
Он положил трубку и медленно поплыл по голубой воде. Вбежал разгоряченный Эрлинг:
— Все в порядив, сэр! Все идет по плену! Он летит! Ввн-Кирк флегматично вылезал из бассейна:
— Тише, молодой человек, Какое мне дело, кто куда летит. Это ваши проблемы, и меня они совершенно не интересуют.
Где-то далеко, над бескрайним океаном, в сумеречном, но еще розовевшем по краю небе летел самолет Боинг-747 по прозвищу «Джамбо», Мерно и мощно гудели двигатели, ритмично вспыхивали на крыльях сигнальные огни. Люди в салоне спали. Командир корабля Ким смотрел прямо перед собой, плотно сжав зубы. Над приборной доской болтался резиновый орангутан с американским флагом в лапе.
— Уважаемые дамы и господа! Прошу внимания,— ожили динамики в салонах самолета.— В связи с ухудшением метеорологических условий в районе Анкориджа наш самолет произведет промежуточную посадку для дозаправки на территории военно-воздушной базы Соединенных Штатов Долтон. Рассчетное время прибытия на базу Долтон час двадцать пять минут нью-йоркского времени. Благодарю за внимание.
...Внизу, в кромешной темноте необитаемой аляскинской тундры, вдруг возникло скопище огоньков.
— Уважаемые дамы и господа, просим вас приготовиться к посадке. Температура воздуха... — сообщила стюардесса.
Заснувшая собака от неожиданности залилась звонким лаем. В салоне первого класса вспыхнул полный свет. Пассажиры потягивались и поглядывали на иллюминаторы,
— ...и вообще уберите всех лишних,— энергично сказал генерал Кларк, стоявший перед широким окном диспетчерской вышки.
Впереди виднелась темная громада «Джамбо». Самолет медленно катил к приземистым постройкам аэродрома.
— Слушаюсь, господин генерал, — ответил смуглый капитан и нажал клавишу селектора. — Уилсон,
— Да, сэр, — донеслось из динамика.
— Уилсон, кто у вас там шляется возле аэродрома?
— Никого, сэр. Только у бензохранилища команда уборщиков.
— В казарму, к чертовой матери! — генерал стукнул кулаком по подоконнику. — Уилсон, — тихо сказал в микрофон капитан, — если через десять минут я увижу на пола хоть одного из ваших кретинов, то через одиннадцать минут можете сдать ваш пропуск. Навсегда.
— ...у нас это тоже проблема, — говорил Итиро, прогуливаясь со своей соседкой перед зданием базы.— Куча американских баз, и почему-то большинство служащих — негры. А в Японии масса одиноких женщин. Американизация, узы, приносит с собой не только определенный прогресс. Понимаете, Цой-сан... внутренняя свобода иногда оборачивается свободой нравов, а для Японии это совсем нетрадиционно... Ну кто, скажите, мог предположить, что возникнет проблема черных японцев?
— Да-да... — задумчиво ответила кореянка. — У нас тоже...
— Все-таки поразительные вещи встречаются у древних. В одной конфуцианской рукописи седьмого века автор говорит, что придет время, и на островах появятся черные люди. Невероятно!